Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945
Шрифт:
17 апреля маршал Конев лично контролировал, как его войска форсировали реку:
«Примерно до 6 часов вечера я был на переправе. Прежде чем Рыбалко [командующий 3-й гвардейской танковой армией] и Лелюшенко [командующий 4-й гвардейской танковой армией] уехали, мы провели последнее совещание. Я еще раз обобщил все, что мы до сих пор обсудили: они должны смело продвигаться в глубину вражеской обороны и не беспокоиться о прикрытии с тыла, не ввязываться в бой за вражеские опорные пункты и не атаковать немцев в лоб, а стараться обходить их. Умело маневрировать, беречь технику, постоянно думать о том, чтобы не распылять свои силы, так как перед
Они уехали от меня в хорошем настроении. Я сам тоже был уверен в успехе.
Когда я вернулся в свою штаб-квартиру, которая находилась в одном из замков, то сначала сделал все необходимые телефонные звонки. <…> Я переговорил со своим штабом, выслушал донесения некоторых командующих армиями и вновь связался с танковыми армиями. Они мне сообщили, что быстро продвигаются вперед западнее Шпре. После того как у меня сложилась целостная картина происходящего, я позвонил Верховному главнокомандующему в Москву. Я доложил ему о событиях дня и подробно рассказал о ходе нашего наступления. Я упомянул также об успешном продвижении вперед обеих танковых армий, которые уже оторвались от стрелковых соединений и все глубже вклинивались в глубокий тыл противника. <…>
Когда я уже почти закончил свой доклад, Сталин перебил меня. Он сказал:
– У Жукова наступление развивается очень тяжело. Они все еще пытаются прорвать оборонительные рубежи противника.
Он замолчал. Я тоже молчал и ждал, что же он скажет. Неожиданно Сталин прервал молчание:
– Нельзя ли перебросить танковые войска Жукова на ваш фронт и оттуда направить их на Берлин?
– Товарищ Сталин, это заняло бы слишком много времени и легко могло бы вызвать неразбериху. Нет необходимости вводить танковые войска 1-го Белорусского фронта в место нашего прорыва. У нас события развиваются благоприятно, у нас достаточно сил, и мы в состоянии повернуть обе танковые армии на Берлин.
После этого я сообщил Сталину о направлении, в котором обе танковые армии могли бы наступать на Берлин.
В качестве ориентира я назвал ему город Цоссен. Этот город находится примерно в 25 километрах южнее Берлина, и мы знали, что у немцев там находился их Генеральный штаб (штаб оперативного руководства главнокомандования вермахта (ОКВ) и Генеральный штаб сухопутных войск (ОКХ). – Ред.). <…>
Последовала короткая пауза. Очевидно, Сталин искал на карте Цоссен. Потом он сказал:
– Все в порядке. А вы знаете, что в Цоссене находится главнокомандование вермахта?
– Да.
– Хорошо, – сказал Сталин, – я согласен с вашим планом. Прикажите обеим танковым армиям наступать на Берлин».
Жуков тоже звонит Сталину:
«В 15 часов [16 апреля] я позвонил Верховному главнокомандующему в Москву и доложил, что первая и вторая позиции обороны противника нами прорваны, войска фронта продвинулись вперед до 6 километров, но встретили серьезное сопротивление у рубежа Зеловских высот, где, видимо, в основном уцелела оборона противника. Для усиления удара общевойсковых армий ввел в сражение обе танковые армии. Я сказал далее, что считаю, что к исходу дня мы прорвем оборону противника.
И.В. Сталин внимательно выслушал и спокойно сказал:
– У Конева оборона противника оказалась слабой. Он без труда форсировал реку Нейсе и продвигается вперед
Вечером я вновь доложил Верховному главнокомандующему о затруднениях на подступах к Зеловским высотам и сказал, что раньше завтрашнего вечера этот рубеж взять не удастся.
На этот раз И.В. Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем:
– Вы напрасно ввели в дело 1-ю гвардейскую танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не там, где требовала Ставка. – Потом добавил: – Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете зеловский рубеж?
Стараясь быть спокойным, я ответил:
– Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона на зеловском рубеже будет прорвана. Считаю, что чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем быстрее мы возьмем затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в городе.
На это Сталин сказал:
– Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии Рыбалко и Лелюшенко на Берлин с юга, а Рокоссовскому ускорить форсирование [Одера] и тоже ударить в обход Берлина с севера.
Я ответил:
– Танковые армии Конева имеют полную возможность быстро продвигаться, и их следует направить на Берлин, а Рокоссовский не сможет начать наступление ранее 23 апреля, так как задержится с форсированием Одера.
– До свидания! – довольно сухо сказал Сталин вместо ответа и положил трубку».
Прорыв танковых армий Конева на Нейсе (Ныса-Лужицка) действительно принес русским решающий поворот в сражении. Вопреки предсказанию Гитлера, что русские будут наступать через Дрезден на Прагу, после прорыва немецкого фронта южнее Губена и Форета, танки красных с пехотой на броне стремительно продвигались на север и северо-запад. Вскоре и в Берлине поняли, что их наступление направлено на столицу рейха и, кроме этого, они собираются ударить в тыл 9-й армии, занимавшей позиции на Одере. Вечером 17 апреля генерал Буссе был вынужден оставить Зеловские высоты (немцы были выбиты отсюда в ходе исключительно упорных боев. – Ред.). На следующий день в полосе фронта немецкой 9-й армии возникли глубокие прогибы. Случилось то, что предсказывал и чего опасался генерал Хейнрици: сила сопротивления большей части сформированных в спешке немецких соединений начала ослабевать, а имевшиеся резервы (две танковые бригады и одна моторизованная дивизия – моторизованная дивизия «Курмарк», танковая дивизия «Мюнхеберг» и др. – Ред.) оказались слишком слабы, чтобы надолго задержать наступление русских. Тем не менее 19 апреля Верховное главнокомандование вооруженных сил выпустило следующую оперативную сводку:
«На третий день крупного оборонительного сражения под Берлином русские бросили в бой живую силу и технику в невиданном до сих пор количестве. Наши храбрые войска, увлеченные примером своих офицеров, выдержали массированную атаку противника и сорвали все попытки прорыва. Южнее Франкфурта[-на-Одере] наши соединения удержали свои позиции, отразив все атаки значительно превосходящих советских сил. Русские войска, продвинувшиеся по обе стороны от Зелова до района восточнее Мюнхеберга, были блокированы немедленными контрударами. Южнее Врицена после упорного боя наши танки остановили наступающего противника. По неполным данным, вчера было уничтожено 218 вражеских танков.