Битва за Кремль
Шрифт:
— А здесь такие заначки разрешены?
— Конечно. У меня запрещено только не выполнять прямые трудовые обязанности.
— А как с прежним коллективом?
— Каждый получил шанс остаться. Сразу стало понятно: не все им воспользуются. Так что первым делом подпортил статистику по округу — увеличил безработицу. Зато сделал еще одно открытие — понял суть работы полпредства. Оно старалось не ввязываться в дела губернатора Санкт-Петербурга, а заодно губернаторов остальных субъектов по Северо-Западу. И задача эта до моего прихода успешно выполнялось. Я честно предупредил: придется не просто работать. Придется ссориться.
—
— Немало. Я применил кастинг Александра III. Слыхала? Очень просто. Вызывал руководителей отделов, понятно, по одному, и говорил, мол, собираюсь назначить вас своим замом, но мне нужно знать, кого вы намерены взять в свои заместители, назовите минимум две кандидатуры. Руководители, конечно, радуются обещанному повышению, но понимают: работать я заставлю. И называют своими будущими помощниками самых дельных ребят и девчонок, чуть ли не с курьеров и секретарш. Один зам — кум, или племянник, или просто дружбан, зато другой — нормальный кадр. А если одна фамилия повторяется у разных руководителей… Вот так за две недели я получил список лучших работников. Сейчас притираются к моим, учатся работать вместе.
— И меня вы так вычислили? — улыбнулась Таня.
— Нет. Насчет тебя обошлось без кастинга, ты уже начальник пресс-службы. Решай, кого оставить.
— Присмотрюсь и решу. С чего начинать?
— Пиарить мои заслуги пока рано — нечего. Попытайся понять, что нужно делать. Узнай, что не сделал предшественник. Наше отделение по Вологодской области, там, кстати, как на всей Вологодчине, кадры нормальные, прислало письма детей Деду Морозу. Он же в Великом Устюге живет. Ему письма со всей России пишут. Ну, Москве и Нижнему Тагилу наше полпредство помочь не может, поэтому здесь только письма Северо-Западного округа. Я на некоторые взглянул вполглаза. Безобразия. Посмотри, отбери, где совсем грустно, и наметим алгоритм, как их отработать.
— Вы это серьезно? Ну, насчет Деда Мороза?
— Я как-то при тебе сказал, что не шучу даже первого апреля.
Извини, что пишу тебе сейчас, весной. Но мне нужен подарок не к Новому году, а сейчас. У меня есть сестренка Алина, ей три года. А мне уже шесть, и первого сентября я пойду в школу. Алина останется одна дома.
Мама хотела отдать Алину в детский сад. Там ей сказали, что у них мест нет. Тетя-начальница сказала ей: «Вы, мамаша, с луны свалились? Нормальные мамаши занимают очередь в детском саду, пока еще не родили, а вы решили, будто для вас сейчас место есть! Пусть ребенок сидит дома с бабушкой, или наймите няню».
Бабушка Аня умерла давно, когда я была маленькая. Денег нанять няню у мамы нет. Поэтому, Дед Мороз, подари, пожалуйста, нам няню. Только чтобы она была добрая.
Немного позже прихода Столбова в полпредство на Северо-Запад пришло глобальное потепление. Преждевременно, резко и без всяких намеков на прекращение. Ко Дню Победы установилась страшная жара —
Черемуховые холода не состоялись. Два-три редких майских дождика оказались на редкость скудными, смех один, а не дождики, даже зонтов не смочили, не говоря уж про землю. С запада налетали тучи, но они проносились над городом, что твоя фанера над Парижем, проносились, если верить синоптикам, чтобы излиться над Валдаем.
Так что сезон белых ночей выдался не то что без ливней, гроз и наводнений, но даже без пошлой мороси. Зонты пылились на полках, в иных квартирах ими не пользовались с прошлой осени.
И туристы, и аборигены радовались такому подарку природы. Подшучивали: на Неву, мол, в этом году можно не только любоваться, можно и купаться в ней. Кайф портила лишь одна неприятность. Безветрие, окончательно установившееся в июне, окутало город жесточайшим смогом. Доброе начальство отпускало подчиненных, имевших загородные дачи, уже в четверг. Прочий народ терпел в городе.
Глава 2
Дым затягивал не только город, но и областные дороги. Из-за него и произошло ДТП, в иных условиях, пожалуй, невозможное.
Случилось оно на Таллинском шоссе, на границе Кингисеппского и Волосовского районов. Тракторист агропредприятия «Новое знамя» совершал обычный рейс с прицепом, полным навоза. Основной сложностью маршрута считался перекресток проселочной с шоссе — иной раз приходилось ждать минут пятнадцать, пока возникнет окно в бесконечной веренице летящих машин.
Сегодня Витька Сорокин, водитель почтенного годами «Кировца», твердо решил не уступать дорогу «бандюкам и буржуям». Решимость укрепила ночная гулянка с подругой Светой и ранний выход на смену без всякого протрезвления. А тут еще эта погань нечеловеческая — торфяная дымовуха… Короче, зол был Витька на весь мир и со злости этой поехал через шоссе, несмотря на слышавшуюся вдали милицейскую сирену. «Успею, — думал он, — а не успею, так он притормозит. Сам же поймет: чего взять с меня и моего долбаного колхоза?»
Уже на середине трассы чуть-чуть протрезвевший Сорокин удивился тому, как быстро приближается сирена. «Под сто двадцать жарит, а то и больше».
Тут как раз мент и вылетел из дымного тумана. И за секунду до неизбежного удара о «Кировец» совершил единственный маневр, дающий ему хоть какие-то шансы: рывком руля свернул налево и, кувыркаясь, отправился в кусты.
Витька не успел решить, радоваться или ужасаться такой судьбе мента, как понял, из-за чего заливалась сирена. Сзади несся фургон на скорости, почти невозможной для машины этого класса. Над кабиной крутился желтый маячок.
Не важно, что в эту минуту думал Витька, да и думал ли вообще. Важно, что случилось. «Кировец» почти переехал шоссе, но путь фургону преграждал прицеп. Шофер фургона, в отличие от мента, стал выворачивать вправо. И почти вывернул. Но стал жертвой своей дикой скорости и медлительности прицепа…
Удар Витька ощутил. Даже слетел с сиденья и слегка покарябал лицо. Выругался, смахнул кровь, заглушил трактор.
Ментовская машина улетела далеко, сразу и не разглядишь, где приземлилась. Поэтому Витька, выпрыгнув из кабины, отправился смотреть, что случилось с фургоном. Заметим, к его чести: о судьбе своего навозного прицепа он пока не думал.