Бизнес с русскими или без?
Шрифт:
— (В сторону, про себя, грустно, но никто этого не поймет, кроме него.) Ну, до этого не дошло…
— Что? И не дойдет! Слышишь? Кстати, как у тебя с продажами? Ты сколько в прошлом месяце продал тракторов?
— Я точно не помню…
— Как не помнишь?
— Что-то около 20…
— «Что-то около»? Я сколько раз говорил, Яновский: мне нужны точные цифры! Около одного трактора быть не может! Не может! Вот полработника —
— Я посмотрю на компьютере.
Шеф не слышит, о чем-то думает.
— Кстати, хотел спросить: Ты говорил, у тебя BMW этого года?
— Ну…
— Одолжишь на вечер? Я свою в сервис сдал, а тут такое дело. В общем, надо!
— Ну, я не знаю…
— Я не понял? Кто отчет не сделал? Кого давно пора уволить? Ключи завтра занеси. Не трясись, не сломаю! Иди. Дверь закрой за собой.
— До свидания.
А могло бы быть и так:
— Шеф, привет! Хорошо выглядите! Она — брюнетка?
— Ну, до этого еще не дошло…
— И не дойдет такими темпами! С девушками надо проще, проще… Пригласите ее в ресторан!
— А если откажется?
— Кто? (Смеется.) Вот мы с Наумовой тоже сначала…
— Ох уж эта Наумова! Ты с ней поосторожней! Долго с ней… долго за ней… в общем, ты понял?
— Точно не помню. Неделю. Шеф, ближе к делу, забыли, я на проценте! Работы — во!
— Ты сколько продал в прошлом месяце?
— Двадцать штук! Отчет уже со вчерашнего дня у Вас в компе!
— Ладно, ладно… Хорошо… Слушай… Такое дело… Не можешь одолжить свою тачку?
— Понимаю! Поддерживаю! Но уговор: «стуканете» тачку — с Вас, кроме ремонта, ящик пива и в любом случае — Ваше хорошее отношение. Понимаете, о чем я?
— Да, конечно, о чем говорить? Мы же друзья!
— Оденьтесь неярко, но стильно. Джинса хорошая, никаких там галстуков… Рубашка… Ботинки… Хотите, помогу купить?
— Помоги! Буду рад, правда!
— Я зайду после работы. Пока!
— Пока.
В чем разница? Слабый и сильный начальники? Нет! В первой коммуникации нет договора, а во второй есть, приводящий к обоюдно привлекательной цели. Все довольны, плод коммуникации для всех есть и он — сладок, как сама коммуникация. А в первом диалоге — одна суета и печаль, как будто бы мы рождаемся для того, чтобы делать другим больно! И что получаем в итоге?
Заметим, слова: «Помоги», «Можешь ли помочь?», «Да, конечно!», «Друг», — обращенные к подчиненному действуют на него, как новогодняя елка на сироту. А вот императив: «Дверь закрой!»
— Ты у меня заканчивай, понял?
— Не дождетесь!
— Я на тебя управу найду!
— Хотелось бы посмотреть как?
— Я тебя уволю!
— А кто работать будет?
Если отношения подчиненности нет, то два «ребенка» общаются на равных, то есть хвастаются или жалуются друг другу.
— Слушай, вчера с таким парнем познакомилась!
— Какой он? Расскажи! (Хлопает в ладоши от избытка чувств.)
— Он классный! Сходили в кино, а после он мне и говорит…
Итак, мы определили высококонтекстность нашего общения.
Давайте теперь подумаем: откуда это в нас?
Мы же жили простой жизнью, жили на свободе, в лесах и полях — так откуда склонность к иносказательству к двойным смыслам? И, самое главное — что с этим делать? Ведь не понимаем мы, не понимают и нас.
Расскажем случай, произошедший в одной из экспедиций: студент института плохо вымыл посуду в ручье. Ну не привык он мыть там посуду! Начальник отряда его отругал, с применением ненормативной лексики, что было, конечно же, нехорошо. Однако кто их мог услышать? Белые медведи? Студент обиделся и полез на начальника с кулаками! Ему показалось, что тот обидел его матушку. В итоге состоялся скандал. Студенту указали на его несоответствие, то есть на то, что он находится вне смыслового поля. Вот что такое высокий контекст!
Ранее мы вскользь упомянули о существовании связи высокого контекста с запретом говорить правду на Руси. Но откуда же мы это знаем? Возможно, на Руси свободы было — «хоть ложками ешь»?
Общества, в которых свобода отсутствует, высококонтекстны. За примером далеко ходить не надо. Все помнят прекрасный фильм «Сегун», про Японию XVI века. Вот это было высококонтекстное общество! Помните случай, когда Анджин-сан — штурман с голландского судна, посвященный в самураи, принес в дом убитую птицу и приказал слуге ее подвесить, чтобы она подвялилась на солнце. Приказ был выполнен, а через некоторое время слуга умер.
Заболел? Нет, его убили. За что? За птицу. Кто приказал? Он сам попросил его убить.
Но за что?
А вот за что: птица висела-висела и протухла. Анджин-сана не было дома, а если бы и был — никто не посмел бы ему об этом сказать. Слуги должны были решать проблему сами. Он и решил: слуга был стар, жить ему осталось уже немного. Он предложил, что он снимет птицу и закопает ее в земле, тем самым нарушив приказ хозяина дома. За это полагается смерть, которую слуга и принял.
Поведение низкоконтекстного человека в высококонтекстном обществе приводит его к постоянному наступлению на грабли! А высококонтекстный человек в низкоконтекстном обществе ходит, как в лесу: он говорит, но его не слышат.