Благородная империя

Виртанен Атеро

– Ловлю на слове. У тебя же есть убежище на случай чего?

– Само собой.

– А что ты делаешь в Нигили Синвере?

– О, – Фуркум открыл свой портфель и показал другу толстую стопку документов, – куча всяких проектов. Между прочим, трон покупает треть нашей продукции, представляешь. Ты знал, что вся электроника в Комнате скорби – разработка Xergreiv Khorgest?

– Не удивлен. Продай со скидкой?

– Я бы рад, только больно это дорогое удовольствие. Даже у меня самого в Сейно Ривури нет такой голограммы.

– Что же нынче нужно трону? – полюбопытствовал Терну.

– Они хотят кольцо Кихори

рядом с Хорд Лангором.

– Серьезно? Я думал, после Аннори их уже не строят в городах.

Двенадцать циклов назад ускорители частиц, разработанные Ривтенкиву Кихори, ученым из столичного Храма истин, изменили мир; так называемые «кольца Кихори» использовали микроскопические черные дыры как источник энергии для получения антиматерии; стоимость ее производства значительно снизилась, а объемы возросли. До полного перехода на антиматерию еще было далеко, но новое топливо уже проникло повсюду; само собой, у Дикой орды тоже был к ней интерес, однако Верховная ставка умела хранить тайны.

И все же у прогресса есть цена: трагедия в городе Аннори, уничтоженном взрывом такого кольца, стоила Империи миллиона жизней. Расследование причин катастрофы не принесло результатов, но с тех пор к Кихори и его творению стали относиться с недоверием.

– Они очень хотят, – Фуркум покачал головой, – а я всего лишь бизнесмен. Если объективно, Хорд Лангору нужно это кольцо, слишком он прожорлив, потребляет, как Нораввурикен и Ферогратоу вместе взятые… Пока что об этом проекте никто не знает, ну, кроме нас с тобой. Это, видишь, государственная тайна.

– Будет много недовольных.

– Разве бывает иначе? Теперь уже и кашлянуть нельзя, чтобы кому-нибудь не помешать. Я уже предвкушаю, сколько макулатуры надо будет разгрести. Как бы еще экотеррористы какие не завелись.

– Маловероятно, – сказал Шеркен. – Никто не решится подрывать Империю, а если и попытается, «Вороны» не позволят.

Подразделение «Ворон», главное ведомство разведки, отвечало за безопасность и искоренение внутренних врагов; оно верно служило кергену Фенхорду, который его и создал, и активно участвовало в борьбе за Секкин. «Вороны» следили за всем и все видели; при сорок первом императоре одно их название наводило ужас на повстанцев и мятежников по всей державе, и никто не мог укрыться от их всепроникающего взгляда. Их-то трудами и очистился дважды имперский Секкин.

– Я надеюсь… Ой, мне пора, – Фуркум взглянул на часы. – Императорский совет заседает через три минуты.

– Lumur merkat, – попрощался Терну. – Ходи под Звездами.

– Ах, да, – Мурдикин протянул лейвору какую-то бумажку, – послезавтра в Сейно Ривури состоится прием, император обещал прийти. Вы тоже приглашены, Шеркен-риву. Инвестируйте время с умом.

– Благодарю покорно, Мурдикин-риву, – Терну спрятал приглашение в карман.

Распрощавшись с другом, Шеркен вошел в лифт и вскоре оказался в фойе небоскреба. Снаружи, как и всегда, лил дождь; климатическая аномалия над Хорд Лангором возникла несколько веков назад, и с тех пор дожди шли днями напролет, а прекращались редко и всегда ненадолго; происхождение аномалии, несмотря на все старания лангорских ученых, так и осталось тайной.

Терну подошел к своему беспилотному автомобилю и бросил последний взгляд на Нигили Синвер; километровый небоскреб величественно возвышался над огромным мегаполисом, символизируя

власть императора и могущество державы; красная подсветка и черные стены – национальные цвета державы – придавали ему мрачный вид.

Верхнюю часть императорской резиденции украшал гигантский медиафасад, на котором гордо сиял лангорский флаг – прямоугольник цвета крови с двумя черными диагональными полосами; в центре полосы вливались в сектора разделенного на шесть неравных частей круга, расположенные на расстоянии друг от друга; углами сектора касались круга поменьше. Этот знак, называемый нуркеном, символизировал единство пород лангоритов.

В машине было тепло и уютно; автомобиль тронулся с места и, мягко разогнавшись, отправился в Рину Читари, поместье рода Шеркен на окраине Хорд Лангора. Дорога предстояла долгая и скучная, поэтому Терну прислонился мордой к окну и задумался, глядя на мокрые улицы столицы.

Ему в голову сразу полезли неприятные мысли. Сошел ли Хинрейв с ума? Каким будет его наследник? Что произойдет через четыре дня? Вопросы роились у лейвора в голове, но он не мог сосредоточиться ни на одном; больше всего его волновало, что решит император.

Терну верил в предначертание и принимал судьбу со смирением; неизвестность не вызывала у него страха, но сейчас ему стало не по себе: лейвор никогда не слышал, чтобы императоры не верили в семь принципов; он не считал, что способен предсказать будущее, но был совершенно, абсолютно уверен, что отказ от ни не сулит ничего хорошего.

У старинных дверей Рину Читари его ждал Махама, его личный раб, прислуживавший ему с самого юного возраста. Махама был уже сед, но бодр духом и крепок телом; несмотря на то, что он был всего лишь хессенсейкуром – рабом, неспособным сопротивляться воле хозяина – Терну относился к нему снисходительно и дружелюбно, Махама отвечал взаимностью и, как знал тилур Шеркен, в его верности господину скрывалось много больше, чем пьянящее воздействие феромона, который Терну применил в самом детстве и против своей воли.

– Добро пожаловать, хозяин, – сказал он, открывая дверь, – я ждал вас.

Рину Читари представлял из себя ветхую внешне усадьбу с двумя флигелями для прислуги, доставшейся уже в порабощенном состоянии от Вирагона, отца Терну; большинство рабов Шеркен-старший сдал в аренду местным промышленникам.

Стены этого старого здания, твердо стоящего уже пять веков, повидали немало великих правителей и славных схваток. С тех пор его много раз ремонтировали и перестраивали, но атмосфера тех времен таинственным образом сохранялась, хотя внутри это уже было технологичное и комфортное современное жилище. В некотором отдалении от здания из земли выступал небольшой металлический купол, где размещалась домашняя обсерватория.

К усадьбе прилагался обширный надел, стоивший роду крови и пота, на котором еще при Вирагоне работали десятки рабов и имелись целые селения; сейчас рента с него и акций нескольких влиятельных корпораций составляли основу дохода дома Шеркен.

Отмахнувшись от предложенного Махамой ужина, лейвор поднялся в свою комнату на втором этаже и опустился на кровать, безупречно выглаженную безымянным кибердворецким, работающим в подвале, и аккуратно застеленную старым слугой. Над простой кроватью тилура Шеркена в крыше было сделано большое круглое окно, через которое он мог наблюдать за небом.