Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Они просто что-то, верно? — мрачно пошутил стоявший за ней высокий американец.
— Что? О да, да... Просто что-то. Есть среди них такие.
Вокруг толпился народ, стискивая её все сильнее. От этой давки ей вдруг стало дурно, как в замкнутом пространстве. Почувствовав это, американец оттеснил людей корпусом, создав вокруг неё немного свободного места. Те, кого он отодвинул, уступали место с явным неудовольствием.
— Спасибо, — поблагодарила она: ей стало легче, и тошнота отступила. — Да, спасибо.
— Я — Роузмонт, Стэнли Роузмонт. Мы встречались у Тайбаня. Удивленная Кейси обернулась.
— Ох, извините,
— В основном по-старому, Кейси. — Роузмонт смотрел на неё сверху вниз. — А у вас что-то не так? — добродушно поинтересовался он.
— О, все в порядке. Да-да, все в порядке. — Она отвернулась, смущенная, что он заметил её состояние.
Стоявшие на носу и корме матросы бросили швартовочные концы, которые тут же были пойманы и накинуты на кнехты. От напряжения толстые канаты заскрипели так, что у Кейси аж зубы свело. Паром встал точно у стенки, начал опускаться трап. Не успел он опуститься полностью, как толпа уже хлынула с парома, и Кейси вынесло вместе с ней. Через несколько ярдов напор ослаб, и она зашагала по рампе своим обычным шагом. На аппарель, опущенную с другого борта, уже устремился поток пассажиров, едущих на гонконгскую сторону. Её догнал Роузмонт.
— Вы живете в «Ви энд Эй»?
— Да, — ответила она. — А вы?
— О нет! У нас квартира на гонконгской стороне — собственность консульства.
— Вы здесь давно?
— Два года. Интересная штука, Кейси. Примерно через месяц появляется такое ощущение, что ты под замком — пойти некуда, везде столько народу, и изо дня в день видишься с одними и теми же приятелями. Но вскоре понимаешь, как это здорово. Вскоре проникаешься ощущением, что ты в центре событий, в центре Азии, где сегодня все и происходит. Гонконг — сердце Азии, это точно: хорошие газеты, прекрасная пища, хороший гольф, скачки, морские прогулки, можно съездить в Тайбэй, Бангкок или ещё куда. В Гонконге здорово, но, конечно, он не идет ни в какое сравнение с Японией. Япония — нечто совсем другое. Все равно что побывал в стране Оз.
— Это хорошо или плохо?
— Замечательно — если ты мужчина. Для жен непросто, очень непросто, и для детей тоже. Ты беспомощен, ты чужой, и об этом тебе напоминают на каждом шагу: даже название улицы не прочтешь. Я был там два года в командировке. Мне очень понравилось. Но Афина, моя жена, должно быть, вспоминает об этом с отвращением. — Роузмонт засмеялся. — Она терпеть не может Гонконг и рвется обратно в Индокитай, во Вьетнам или Камбоджу. Несколько лет назад она была медсестрой во французской армии.
Поглощенная собственными проблемами, Кейси тем не менее уловила что-то в его словах и стала прислушиваться.
— Она француженка?
— Американка. Её отец был какое-то время послом, когда французы там воевали.
— У вас есть дети? — спросила она.
— Двое. Оба мальчики. У Афины это второй брак. Она опять что-то почувствовала.
— Сыновья от её первого брака?
— Один, да. Она была замужем за вьетнамцем. Его убили перед самым Дьенбьенфу [301] , тогда французы ещё правили страной или их оттуда уже изгоняли. Бедняга погиб до того, как родился маленький Вьен. Он мне как родной. Да оба сына у меня славные ребята. Вы
301
Дьенбьенфу — небольшой городок на северо-западе Вьетнама, где в 1954 г. войска Вьетмина под руководством Хо Ши Мина нанесли поражение французским войскам.
— Это зависит от моего босса и нашей сделки. Вы, наверное, знаете, что мы хотим наладить связи со «Струанз».
— В городе только об этом и говорят — помимо пожара в Абердине, наводнения, всех этих грязевых оползней, тропического шторма, падения акций «Струанз», массового изъятия денег из банков и развала рынка. Одно можно сказать о Гонконге: скучно здесь не бывает. Вы считаете, он выдюжит?
— Тайбань? Я только от него. Надеюсь, что да. Он уверен в своих силах, весьма уверен. Он мне нравится.
— Да. Бартлетт мне тоже нравится. Вы с ним давно?
— Семь лет, почти семь.
Они уже вышли из терминала, но людей меньше не стало. Справа открывалась гавань, и они, разговаривая, направились на восток, к подземному пешеходному переходу, ведущему к «Ви энд Эй». Роузмонт указал на небольшой магазинчик под названием «Чашка риса».
— Афина здесь работает время от времени. Магазин благотворительный, хозяева — американцы. Вся прибыль идет в пользу беженцев. Много жен приходят сюда поработать денек-другой, чтобы было не так скучно. Вам-то, я понимаю, скучать не приходится.
— Занята все семь дней в неделю.
— Я слышал, Линк говорил, что вы собираетесь на выходные в Тайбэй. Вы там будете впервые?
— Да — но я не еду, едут только Линк и Тайбань. — Кейси не удалось остановить тут же возникшую мысль: берет ли Бартлетт с собой Орланду? «Он прав: это не мое дело. Но „Пар-Кон" — мое дело. И раз уж противник захватил Линка с потрохами, то чем меньше он знает о плане с Первым центральным, тем лучше».
Довольная тем, как бесстрастно пришла к решению, она продолжала беседовать с Роузмонтом, рассеянно отвечая на его вопросы. Ей было приятно поговорить с кем-то из своих, с человеком занятным и заинтересованным.
— ...и Тайбэй другой, народ там беспечнее, не такой сугубо практичный, но приятный, — объяснял он. — Мы на Тайване пользуемся популярностью, там чувствуешь себя по-другому. Значит, вы действительно намерены расширяться? Для такой большой сделки, я полагаю, у вас должно быть с десяток исполнителей?
— Нет. Сейчас здесь только мы двое, Форрестер — он возглавляет подразделение по производству пенопласта — и наш юрист. — Упомянув о нем, Кейси напряглась. «Черт бы его побрал! Ведь мог сорвать все наши планы». — Организация у Линка в «Пар-Кон» прекрасная. Я занимаюсь ежедневной рутиной, а он определяет политику.
— Вы акционерное общество?
— О, конечно, но с этим тоже все в порядке. Контрольный пакет у Линка, и наши директора и акционеры нам не докучают. Дивиденды растут, а если пройдет сделка со «Струанз», они просто взлетят.
— Нам бы побольше американских фирм в Азии. Именно торговля сделала Британскую империю великой. Желаю удачи, Кейси. Да, чуть не забыл, — как бы невзначай ввернул он. — Вы помните Эда, Эда Лэнгана, моего приятеля? Он был вместе со мной на приеме у Тайбаня. Он знаком с одним из ваших акционеров. Этого парня зовут Бестацио или как-то в этом духе.