Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Банастасио? — удивилась Кейси. — Винченцо Банастасио?
— Да, думаю, именно так, — подтвердил он, пристально наблюдая за Кейси, и, поймав её вопросительный взгляд, добавил: — Я что-то не то сказал?
— Да нет, простое совпадение. Банастасио приезжает завтра. Завтра утром.
— Что?
Он уставился на неё, и Кейси рассмеялась.
— Можете сказать своему приятелю, что Банастасио будет жить в «Хилтоне».
Голова у Роузмонта шла кругом.
— Завтра? Черт меня побери.
— Они с Лэнганом старые приятели? — осторожно спросила Кейси.
— Нет, просто знакомые. По словам Эда, Банастасио тип ещё тот. Он азартный игрок, верно?
— Да.
—
— Я встречала его всего пару раз. На скачках. Он играет по-крупному в Дель-Мар. Я не очень жалую и игроков, и азартные игры.
Они пробирались через толпу. Людские орды напирали на них и сзади, и спереди. В переходе стоял запах плесени и человеческих тел. Кейси очень обрадовалась, когда они снова выбрались на свежий воздух, мечтая принять душ, выпить аспирин и прилечь отдохнуть до восьми вечера. За стоящими впереди зданиями проглядывала восточная гавань. В низко нависшие облака взмыл реактивный самолёт. На глаза Роузмонту попались высокие палубные краны стоящего у стенки «Советского Иванова». Невольно переведя взгляд на гонконгскую сторону, он убедился, как нетрудно разглядеть в мощный бинокль весь американский авианосец и чуть ли не сосчитать на нем все заклепки.
— Испытываешь гордость, что ты американец, верно? — радостно проговорила Кейси, проследив за его взглядом. — Если вы из консульства, то, наверное, были на борту этого корабля?
— Конечно. На экскурсии!
— Счастливчик.
— Я был там вчера. Капитан устраивал прием для местных. Вот я к ним и присоседился. — Роузмонт опять солгал, и снова это далось ему без особого труда.
Он был на борту вчера поздно вечером и ещё раз сегодня утром. Первый разговор с адмиралом, капитаном корабля и начальником службы безопасности вышел бурным. Те никак не хотели поверить, что имела место обширная утечка секретной информации, пока Роузмонт не предъявил фотокопии секретного грузового манифеста вооружений на борту корабля и наставления к наводящим системам. Теперь предатель находился на гауптвахте под пристальным наблюдением и круглосуточной охраной людей из ЦРУ.
«Скоро он расколется. Да, — думал Роузмонт, — а потом — тюрьма лет на двадцать. Будь моя воля, я бы сбросил болвана в эту чертову гавань. Черт, я ничего не имею против всех этих меткиных и КГБ. Эти ублюдки просто выполняют свою работу, хоть и во вред нам. Но наши собственные парни?»
— О'кей, дружок, ты попался! Расскажи для начала, зачем ты на это пошёл?
— Из-за денег.
— Иисусе Христе!
В досье моряка значилось, что он родом из маленького городишки на Среднем Западе, в работе был примером для всех, и ничего в его прошлом и настоящем не указывало на то, что он может выдать тайну. Человек спокойный, хороший компьютерный программист, пользуется любовью соотечественников и доверием начальства. Никаких симпатий к левым, не гомосексуалист, никакого шантажа, ничего.
— Так в чем же дело? — спросил его Роузмонт.
— Этот тип подошел ко мне в Сан-Диего [302] и сказал, что хотел бы знать все про «Коррехидор» и что он заплатит.
— Ну а ты не понимаешь разве, что это измена? Что ты предал свою страну?
— Черт побери, ему и нужно-то было несколько фактов и цифр. И что? Какая разница? Проклятые коммуняки взлетят на воздух в любое время, когда нам этого захочется. «Коррехидор» — лучший авианосец, который когда-либо ходил по морям! А тут наклюнулось дельце, и захотелось посмотреть, получится ли у меня. К тому же они платили сразу...
302
В
«Господи, ну как нам хранить секреты, когда есть такие, как этот, с мозгами в заднице?» — устало задавался вопросом Роузмонт.
Он шёл, поддерживая разговор с Кейси, прощупывая её, стараясь понять, насколько неблагонадежны она и Бартлетт из-за их связи с Банастасио. Вскоре вместе с другими они уже поднимались по широким ступеням отеля. Улыбающийся швейцар открыл перед ними вращающиеся двери. В холле царила суета.
— Кейси, у меня ещё есть время до встречи. Можно предложить вам выпить?
Кейси подумала, потом улыбнулась: он ей нравился, и она была не прочь ещё поболтать с ним.
— Да, спасибо. Только сначала я, с вашего позволения, заберу почту, о'кей?
И она пошла к стойке портье. Там её ждал целый ворох телексов и посланий от Джанелли, Стайглера и Форрестера с просьбой позвонить. И написанная от руки записка Бартлетта. Обычные инструкции по «Пар-Кон», с которыми она была согласна, и просьба проверить готовность самолёта к полету в воскресенье. Заканчивалась записка следующими словами: «Кейси, мы будем работать с „Ротвелл-Горнт". Давай встретимся за завтраком в люксе в девять утра. До встречи».
Она вернулась к Роузмонту.
— Очень жаль, но нельзя ли нам перенести это на другой раз?
— Плохие известия?
— О нет, просто целая куча дел.
— Да, конечно, но, может, вы не откажетесь поужинать на следующей неделе, вы и Линк? Я хотел бы познакомить вас с Афиной. Она позвонит вам, чтобы назначить день, о'кей?
— Спасибо, с удовольствием. — И Кейси ушла. Всем существом она ещё больше утвердилась в намерении действовать, как решила.
Роузмонт проводил её взглядом, потом заказал виски с содовой и стал ждать, погрузившись в размышления. «Сколько денег вложено у Банастасио в „Пар-Кон" и что он получает взамен? Иисусе Христе, „Пар-Кон" занимает ведущее положение в оборонной и аэрокосмической промышленности, они производят много чего секретного. Что здесь делает этот тип? Слава богу, что сегодня за Кейси взялся я сам, а не поручил одному из своих ребят. Он мог бы и не узнать про Банастасио...»
Подошел Роберт Армстронг.
— Господи, Роберт, что-то неважно выглядишь, — сказал американец. — Тебе бы надо в отпуск, или выспаться как следует, или отдохнуть с девчонками.
— Шёл бы ты! Готов? Тогда лучше пойдем.
— У тебя есть время выпить на ход ноги. Встречу в банке перенесли на семь, так что времени ещё полно.
— Да, но я не хочу опаздывать, ведь мы встречаемся с губернатором у него в офисе.
— О'кей.
Роузмонт послушно допил свое виски, подписал счет, и они направились обратно к паромному терминалу.
— Как там «Учебный заход»? — спросил Армстронг.
— Они все ещё там, с развевающимися знаменами. Похоже, что восстание в Азербайджане провалилось. — Роузмонт обратил внимание на подавленное состояние англичанина. — Что тебя гложет, Роберт?
— Иногда мне совсем не нравится быть полицейским, вот и все. — Армстронг вынул сигарету и закурил.
— Я думал, ты бросил курить.
— Я и бросил. Послушай, Стэнли, дружище, лучше предупредить тебя. Ты как в той поговорке: несешься вниз по горной речке без весла. Кросс так взбешен, что хоть в психушку отправляй.