Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
Горнт с удовольствием разделся и лег рядом. Она провела руками по его груди — тёмные волосы, холеное тело — и начала. Через некоторое время она стала издавать тихие страстные возгласы, чтобы раззадорить его. И хотя мама-сан предупреждала, что этот гуйлао не такой, как все, что с ним прикидываться не нужно, она инстинктивно держалась первейшего правила при любви с чужеземцами: «Никогда не давай страсти увлечь тебя, потому что не сможешь выполнять свои обязанности со вкусом и бесстрашием. Никогда не забывай притворяться, что получаешь громадное наслаждение, что достигла „тучек
Когда любовная игра закончилась и сердце Горнта забилось ровнее, Краса Снегов встала с кровати, прошла в ванную и, радостно напевая, снова приняла душ. Он пребывал в прекрасном настроении и отдыхал, закинув руки за голову. Вскоре она вернулась с полотенцем.
— Спасибо, — поблагодарил он и вытерся, а она снова скользнула к нему.
— О, я ощущаю себя такой чистой, и все так замечательно. Может, ещё займемся любовью?
— Не сейчас, Краса Снегов. Теперь ты можешь отдохнуть, а я позволю себе поразмыслить. Ты ублажила ян весьма благоприятным образом. Я скажу об этом мама-сан.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила она. — Я хотела бы, чтобы вы стали моим особым клиентом.
Он кивнул, наслаждаясь ею, её теплом и чувственностью. «Когда бы ей лучше всего выйти на палубу?» — снова спрашивал он себя, абсолютно уверенный, что Бартлетт с Орландой сейчас там, а не улеглись в постель, как поступили бы цивилизованные люди.
И Горнт захихикал, трясясь всем телом.
В иллюминаторе рядом с кроватью проплывали огни Коулуна и коулунских доков. Горнт прислушался к приятному рокоту двигателей, встал с кровати и подошел к шкафу, где он держал дорогие неглиже, нижнее белье, разноцветные платья и шикарные домашние халаты, накупленные для Орланды. Ему доставляло удовольствие хранить эти вещи, чтобы их надевали другие женщины.
— Наведи красоту и надень вот это. — Он подал ей длинный, до полу, чунсам из желтого шелка: этот наряд был у Орланды одним из любимых. — Под него не надевай ничего.
— Да, конечно. Ой, какая красота! Он стал одеваться.
— Если мой розыгрыш удастся, можешь оставить его себе как премию.
— О! Тогда все будет, как пожелаете, — с жаром проговорила она, и, позабавленный этой неприкрытой алчностью, он даже рассмеялся.
— Сначала мы высадим наших пассажиров на гонконгской стороне. — Он указал в иллюминатор: — Видишь большой грузовой корабль у пристани, на нем флаг с серпом и молотом?
— А, да, господин. Корабль дурного знака? Сейчас вижу!
— Когда мы с ним поравняемся, пожалуйста, выйди на палубу.
— Понятно. Что я должна сказать?
— Ничего. Только мило улыбнись — сначала мужчине и женщине, потом мне, а затем спустись вниз и жди меня здесь.
— И это все? — засмеялась Краса Снегов.
— Да, только будь красива и мила и улыбайся — в особенности женщине.
— А-а! С любовью или ненавистью? — тут же поинтересовалась она.
— Ни так и ни этак. —
Уединившись в своей каюте на борту «Советского Иванова», капитан Григорий Суслев закончил шифровку срочного сообщения, сделал глоток водки и перечел радиограмму.
Иванов — Центру. «Артур» сообщает, что папки могут быть поддельными. Его друг передаст мне сегодня вечером копии. Рад сообщить, что друг «Артура» перехватил также информацию об авианосце. Рекомендую немедленно дать ему премию. Дополнительные копии посланы мной по почте в Бангкок для отправки диппочтой, а также на всякий случай в Лондон и Берлин.
Удовлетворенный, он положил книжечки с кодами обратно в сейф и запер его. Потом снял трубку телефона:
— Дежурного радиста ко мне. И первого помощника.
Суслев отодвинул задвижку на двери, вернулся к столу и стал смотреть в иллюминатор через гавань на авианосец. Заметив проходящую мимо прогулочную яхту, он узнал в ней «Морскую ведьму». От нечего делать Суслев взял в руки бинокль и навел фокус. На корме он увидел за столиком Горнта, какую-то девушку и мужчину, сидевшего к нему спиной. С огромной завистью он оглядел в бинокль всю яхту.
«Понимает толк в жизни этот ублюдок. Какая красавица! Вот бы мне иметь такую на Каспии, в Баку!
Почему бы и нет, — сказал он себе, провожая „Морскую ведьму" взглядом, — после стольких лет честного служения делу. У многих комиссаров — из высшего эшелона — есть яхты».
Бинокль снова скользнул по группе людей. Снизу поднялась ещё одна девушка, азиатская красотка, но тут послышался вежливый стук в дверь.
— Добрый вечер, — поздоровался радист. Приняв радиограмму, он расписался за неё.
— Отошлите сейчас же.
— Слушаюсь.
Явился первый помощник Василий Борадинов, крепкий, симпатичный мужчина тридцати с лишним лет, капитан КГБ, выпускник факультета разведки Владивостокского университета с дипломом судоводителя.
— Да, товарищ капитан?
Суслев передал ему расшифрованную радиограмму из стопки на столе. В ней говорилось:
Первому помощнику Василию Борадинову принять обязанности Дмитрия Меткина как комиссара «Иванова». За капитаном Суслевым остается вся полнота командования на всех уровнях до последующих распоряжений.
— Поздравляю, — сказал Суслев. Борадинов расплылся в улыбке.
— Спасибо, капитан. Какие будут распоряжения? Суслев протянул ему ключ от сейфа.
— Если мне не удастся выйти на контакт с вами или я не вернусь завтра к полуночи, откроешь сейф. Инструкции в пакете с пометкой «Чрезвычайная ситуация № 1». Там сказано, как действовать дальше. Теперь... — Он передал запечатанный конверт. — Здесь два номера телефона, по которым меня можно найти. Откроешь лишь в крайнем случае.