Благородный спорт
Шрифт:
– - Господи! А как пойдёт под кнутом, что будет?!
– воскликнул, захлёбываясь от восторга, купец с красным носом и бородою клином.
– - Не выдадут, соколы!
– с нежной любовью подхватил его сосед.
Женя замерла от волнения, не сводя глаз с тройки Голышева.
Она представляла совершенный контраст горлановской.
Запряжённые в простые некрашеные розвальни с брошенною в них рогожею, ни украшенные ни бляхами, ни бубенцами, мохнатые, маленькие лошадки с поджарыми боками, тонкими ногами,
Женя была в восторге. Она дёргала за руку Пролётова, обращалась к брату и говорила:
– - Ах, как хорошо! Это он возьмёт, непременно он! Помните, у Мея "На бегах" -- тоже... бросил шапку, вернулся за нею и выиграл! Ах, как славно!
Пролётов слушал её с саркастической улыбкой (он поставил на Горланова), а брат с восторгом поддержал её:
– - Я же не даром поставил. Послушай, что говорят. Ведь у него - степные... черти!..
В сани Горланова вошли два конюха, с кнутами; к Голышеву никто не подходил.
Толпа замерла. Звонок ударил и тройки вдруг сорвались с места.
Горлановский ямщик встряхнул вожжами, конюхи вскрикнули и опустили свои кнуты, лошади взвились на дыбы и во всю силу ринулись вперёд бешеным скачем, гремя, звеня и сверкая своей сбруей.
Голышевский ямщик приподнялся, взмахнул плетью, гикнул, и его заморенные кони вдруг ожили. Они без скачки сошли с места, но с первого момента казались уже идущими давно. Они плотно прижались друг к другу, нагнули головы, вытянулись в струну и летели, заметая снег, словно снежный вихрь, без звона, без шума, с непостижимой быстротой.
Публика застыла в ожидании. Кончались первые полукруги.
– - Раз!
– и головы троек пересекли друг друга в одно и то же время.
– - Важно идут!
– - В голову!
– - Горланов, жарь!
– послышалось в толпе.
– - Го-го-го!
– - Эй, вы!
– вскрикивали ямщики, и тройки летели, звеня и сверкая; как сказочные, скакали горлановские кони-богатыри, глухо гремя крепкими ногами; дружно мчалась голышевская тройка, приближаясь вновь к столбам.
– - Раз!
– мелькнули её головы.
– - Два!
– спустя немного промелькнула горлановская тройка.
– - Горланов, бей, жги! Отстал!..
– - Голышев, молодец, выручи!..
– - Го-го-го!
– - Жги!..
– - Эй, вы, соколы!
– смутным гулом гудела толпа.
Женя бледнела и краснела.
– - Он, он возьмёт! Голышев! Ай, опять.
– - Раз, раз!
– тройки прошли мимо столбов в одно время.
– - Раз!
– - Два!!
– тройка Горланова прошла первой.
– - Голышев, ударь, ударь!
Тройки летели последний круг. Топа стонала.
– - Голышев! Горланов!
– -
– - Бей правую, правую бей!
Этому ямщиков учить не было нужды. Горлановские конюхи сыпали несчётные удары на пристяжных и те рвали, извиваясь, как змеи.
Голышевский ямщик, стоя на коленах в санях и держа в левой руке вожжи, нещадно махал своей тяжёлой плетью.
Вдруг его тройка дрогнула и отстала. Правая пристяжная пошла, словно утомившись, с прискоком.
– - Раз!
– мелькнула тройка Горланова и, спустя немного, прошли Голышева кони.
– - Бей правую! Правую бей!..
– - Горланов, прибавь!
– - Вот-те и степные!
– - Я говорил - Горланова!
– с торжеством сказал Пролётов.
– - Ах, нет! Голышев должен взять, -- почти со слезами сказала Женя.
– Смотрите, смотрите!
Оставалось полкруга.
Голышевский ямщик бросил вожжи и в каком-то беспамятстве бил правую пристяжную.
Она дрожала, тянулась и, крепко прижавшись к кореннику, летела стрелою.
Кони оправились. Видно было глазом, как Голышев опережал Горланова. Публика обезумела. Некоторые влезли на барьер, некоторые перепрыгнули через него и, не помня себя, кричали:
– - Горланов, наддай!..
– - Голышев, браво!..
– - Ещё, ещё!
Поставившие за Горланова ругались; за Голышева - прыгали и глупо смеялись.
– - Я говорила, говорила!
– кричала Женя.
– - Что, братец?
– вскрикивал её брат побледневшему Пролётову.
– - Подожди!
Оставалось четверть круга... меньше, меньше... Голышевский ямщик наносил последние удары.
– - Раз-з!..
Ударил звонок, и беговой круг огласился криками восторга: голышевская тройка взяла...
– - Что?!
– с восторгом и торжеством вскрикнула Женя: -- о, славные коники!
– - Как мчались!
– прибавил её брат.
– - Что там?
– с недоумением сказал Пролётов, смотря на противоположную сторону.
Все устремили туда свои взгляды.
На другой стороне, где остановилась тройка Голышева, толпился народ; слышались возгласы, и ямщик с конюхами распрягали тройку.
– - Ногу сломала!
– пронеслось в толпе.
– - Кто сломал, когда?
– обернулась Женя с побледневшим лицом.
Рыжий купец, запахиваясь в шубу, сказал:
– - Болтают, барышня, будто у Голышева правая пристяжная ногу сломала!
– - Ведут!
– крикнул кто-то.
Женя поспешно обернулась опять к кругу. По широкой беговой дорожке два конюха под уздцы вели лошадь. Она падала на заднюю правую ногу.
Женя взглянула и похолодела от ужаса. Всё копыто, изорванное, окровавленное, было сворочено на сторону, и лошадь ступала обнажившейся костью, каждый раз оставляя на белом снегу кровавое пятно.