Благородство поражения. Трагический герой в японской истории
Шрифт:
Самым многообещающим из морских вооружений камикадзе были пятнадцатиметровые управляемые торпеды, известные под названием «Кайтэн». Близкий прототип летающих вишневых лепестков («Оока»), они перевозились на подлодках-носителях по четыре, или по шесть и выпускались на небольшом расстоянии от цели. Пилот управлял ей с помощью маленького перископа и старался поразить корабль боеголовкой с тремя тысячами фунтов тринитротолуола. Соединения, использовавшие «Кайтэн», название которых происходило от старого слова, означавшего «исправить неблагоприятную ситуацию одним единственным ударом», были весьма удовлетворены действиями людей вице-адмирала Ониси на Филиппинах. Хотя для пилота была предусмотрена возможность катапультироваться до столкновения с целью, эта предохраняющая возможность являлась чисто теоретической, и шансы рулевого выжить были такими же, что и у его коллеги-пилота. [799]
799
Пожалуй, самое детальное описание операций „Кайтэн“ содержится в книге Yokota Yutaka, Suicide Submarine! New York, 1962. Кайтэн нес 3000 фунтов сильной взрывчатки, имел радиус действия в 40 морских миль и двигался со скоростью 30 узлов. С самого начала над ними довлело проклятье механических неполадок, и большинство их них взрывалось еще до того, как они приближались к цели. Хотя японское имперское командование было уверено в том, что с помощью „Кайтэн“
Хотя Курски и Нисина [конструкторы] встроили в „Кайтэн“, как и было приказано морским Генштабом, устройство, выбрасывавшее управляющего, когда до цели было около 150 футов, никто не собирался им пользоваться. По мере того, как проводились операции с „Кайтэн“, им так никто и не воспользовался. В точном попадании можно было быть уверенным лишь в том случае, когда впереди была верная смерть. Оставив „Кайтэн“, можно было опасаться того, что она сойдет с курса. Наилучшим способом было оставаться на ней до конца. (Yokota, Suicide Submarine! p. 50.)
Отправка подлодок-носителей с торпедами, управляемыми людьми, сопровождалась такими же церемониями и теми же эмоциями, что и вылет воздушных камикадзе с авиабаз. Когда большие субмарины начинали медленно двигаться в открытое море, десятки моторных лодок и катерков, украшенных знаменами с патриотическими лозунгами, плыли рядом, провожая их до выхода из гавани. [800] Сидевшие в суденышках размахивали флагами с изображением встающего солнца и хором скандировали одно за другим имена пилотов «Кайтэн», как последнее прощание; выкрикнув их все они начинали перечень героев сначала, и этот странный хор продолжал звучать, пока подлодка не скрывалась из виду. Одновременно молодые офицеры, втиснутые в торпедные кабинки, высовывали из люков свои головы, обмотанные белыми полотнами и, когда выкрикивались их имена, кланялись и в знак признательности взмахивали своими мечами.
800
Millot, L'Epopee Kamikaze, pp. 253, 263; Yokota, Suicide Submarine! pp. 45–46, 138.
Когда подлодка-носитель погружалась и ложилась на курс, пилоты «Кайтэн» проводили время с обычной командой, наблюдая за навигационными процедурами и часто предлагая помощь — такие предложения практически всегда отклонялись, поскольку такая работа считалась недостойной «живых богов». [801] Незадолго до того, как они приближались к месту расположения целей, капитан подлодки приглашал пилотов к скромному столу и предлагал им обычное сакэ. Когда приходило время занимать места в торпедах, старший пилот обычно говорил короткую речь, благодаря капитана за то, что он благополучно доставил их к месту назначения, желая ему и команде долгой жизни и доброй удачи. [802]
801
Millot, L'Epopee Kamikaze, p. 251 описывает церемонию прощания на борту подлодки 1-49, когда она приближалась к цели рядом с Улити в ноябре 1944 года. Более полное описание „последнего принятия пищи“ см. у Yokota, Suicide Submarine! p. 170.
802
Многие из тех, кому предстояло управлять Кайтэн, продолжали читать или заниматься в своих тесных каютах до самого последнего момента (Yokota, Suicide Submarine! p. 161, 170.). Среди многих бытовых подробностей, подмеченных Ёкота, мы находим и следующую:
„Водителям Кайтэн очень понравилось их путешествие с капитаном Орита, их особенно восхитил туалет на подлодке — сложное сооружение из вентилей и ручек, которое вполне могло привести в замешательство человека, не знающего, как с ними правильно обращаться, или пользовался ими небрежно.“ Yokota, Suicide Submarine! p. 467.
В ночь на 11 января 1945 года капитан огромной лодки I-58, одной из входивших в группу шести субмарин — носителей «Кайтэн», двигавшихся на полном ходу в надводном положении, сообщил пилотам-самоубийцам, что они приближаются к цели — американским кораблям у острова Гуам. [803] Когда они закончили свой последний церемониальный завтрак и обменялись словами прощания, двое из пилотов поднялись на палубу и втиснули себя в сигарообразные гробы. Вскоре после одиннадцати вдалеке замаячил темный силуэт Гуама, все люки были задраены и лодка погрузилась. В два часа утра двое оставшихся пилотов пролезли специальным лазом в свои «Кайтэн» и закончили приготовления к атаке. Теперь все переборки были задраены, и единственной оставшейся связью между пилотами и подлодкой была телефонная линия. В три часа, перед выпуском «Кайтэн» № 1, пилот крикнул в телефон свои последние слова: «Да здравствует император!» Затем линия прервалась, и наступила полная, тишина. Одна за другой были быстро выпущены оставшиеся «Кайтэн», в то время, как подлодка-носитель оставалась на глубине. Вскоре ее обитатели услыхали ужасный грохот, и капитан скомандовал немедленное всплытие. Несколько часов они курсировали вокруг, но не обнаружили никаких признаков поражения американских кораблей, — вероятно, одна из «Кайтэн» взорвалась «сама собой». [804] Также, они не смогли узнать, что произошло с остальными тремя торпедами. После нескольких часов бесплодных поисков субмарине была приказано возвращаться в Японию. Печальные результаты совместной операции стали известны лишь через несколько дней, когда оказалось, что все пилоты «Кайтэн» потеряли свои_ жизни, не поразив ни одного американского корабля; и что еще хуже — одна из лодок-носителей была потоплена по пути домой со всей командой на борту.
803
Yokota, Suicide Submarine! pp. 254-55, рассуждает об операции Конго. Получившая название горной ставки Масасигэ, она представляла собой одну из основных попыток массового использования „Кайтэн“, и была комбинированной атакой на американские корабли у Гуама, Улити, Холландиа и других островов.
804
Yokota, „Suicide Submarine!“, p. 255–7.
Несмотря на многообразие и изобретательность, морские суда-самоубийцы «не обязательно давали повод для оптимизма», и, хотя их и продолжали использовать до самого конца, все больший перевес стала получать тактика воздушных действий, представлявшаяся в целом более перспективной. Среди многих эксцентричных разновидностей летательных аппаратов, сконструированных исключительно в самоубийственных целях, лишь «вишневые лепестки» (Оока) были использованы в реальных сражениях, но изобретались и даже начинали строиться многие другие. В состоянии нехватки (а иногда — отсутствия) практически всех необходимых материалов, экономия
805
В промежутке между мартом 1945 года было произведено около 100 летательных аппаратов-самоубийц». Nakajima, Ki.115 В Tsurugi. Детали и рисунки приведены у Millot, L'Epopee Kamikaze, pp. 347-50.
Одно из Специальных Ударных подразделений, о котором известно очень мало, было сформировано в самом конце войны в ответ на предполагавшуюся оккупацию главных японских островов американцами. [806] Небольшие аппараты одноразового использования, нагруженные мощной взрывчаткой, предполагалось катапультировать с гор и направлять сидящими в них пилотами во вражеские корабли, которые к тому времени пробились бы во Внутреннее Японское море и другие территориальные воды страны. Основные тренировки происходили на вершине горы Хиэй — буддийской святыни рядом с Киото. Из столь несоответствовавшего происходившему места были выселены почти все проживавшие там монахи, а монастыри и кельи превращены в жилища для пилотов-самоубийц. Поскольку военные действия закончились без вторжения, ни один из этих молодых людей не смог применить на практике свой опыт,
806
Места запусков на побережье Тихого океана должны были быть расположены от Хоккайдо до Кюсю; все катапультные устройства должны были быть готовы к октябрю 1945 года — как раз ко времени ожидавшегося вторжения. Информации об этом особенном предприятии камикадзе я обязан моему коллеге, выдающемуся буддологу профессору Ё[сито] Х[акэда], который сам прошел тренировку для подобного типа атаки. В то время на горе Хиэй он принял решение, что, в случае, если война окончится до того, как он будет запущен в воздух, он станет буддийским монахом; так и произошло — и к большой пользе как для меня, так и для многих его друзей и учеников.
В марте 1945 года, когда война входила в заключительную фазу, тактика и психология самоубийств потеряли свой «особенный» характер и были приняты в качестве основного метода японской обороны. [807] В соответствии с предсказанием вице-адмирала Ониси, камикадзе, ассоциировавшиеся сперва прежде всего с имперским флотом, теперь стали основой всех вооруженных сил и, по мере того, как в обычных действиях поражение следовало за поражением, почти во всех оставшихся подразделениях на Тихом океане тактика камикадзе была использована в той или иной форме. Японские военные операции приняли особо широкий самоубийственный характер после вторжения на Окинаву. Оборонительные рубежи на Октаве остались последней защитной линией перед вторжением на японские острова, и их оборона носила принципиальный характер, — стоял вопрос, останется ли Япония независимой страной. Когда наконец 1 апреля американцы начали наступление, они встретили на удивление слабое сопротивление обычных сил; вместо этого имперские войска — наземные, морские и воздушные — почти исключительно приняли самоубийственные методы, так что Окинава, последняя важная ставка Японии в войне, стала целиком и полностью ассоциироваться с камикадзе. Основной их эмблемой был герб Масасигэ — цветок хризантемы.
807
Иногути.с. 169.
Раньше имперская армия, вероятно из-за традиционного соперничества с флотом, с недоверием смотрела на организовывавшиеся там операции камикадзе, однако теперь и они поспешили взять их на вооружение. В марте были сформированы особые штурмовые группы в военно-воздушных силах и впервые использованы в обороне Окинавы. Наиболее драматичными были самоубийственные атаки, которыми пехота пыталась сдержать американское наступление. Тысячи солдат стали «живыми гранатами»; отбросив всякий инстинкт самосохранения, они бросались на врага. Когда наконец стало ясно, что никакая решимость и никакое самопожертвование не смогут предотвратить успехов американцев, оборонявшиеся убивали себя из ружей или подрывали гранатами, чтобы не подвергаться риску пленения. В одном из запомнившихся случаев, вскоре после падения столицы, японская делегация просила американцев прекратить огонь и дать офицерам возможность совершить харакири в соответствии с традиционным ритуалом. [808] Последними из многих тысяч самоубийств на Окинаве были совершенные двумя командующими генералами: Усидзима и Тё, чьи харакири 22 июня послужили символическим концом долгого сражения. Крепость была взята, ее защитники уничтожены, но они ни разу не унизились до капитуляции.
808
Jean Mabire, Les Samourai, Paris, 1971, p. 369.
В качестве части стратегии «Кикусуй» для спасения Окинавы, в начале апреля имперский флот решил послать последние из своих боевых кораблей для атаки на ударные силы противника. В этой операции принимал участие мощнейший японский линкор «Ямато» — гордость и надежда имперского флота. Относительно самоубийственной природы этой миссии не было ни малейшего сомнения. Так, контр-адмирал Комура, капитан одного из участвовавших крейсеров, информировал свою команду, что они и другие корабли Второго Флота продвигаются к Окинаве без какого бы то ни было воздушного прикрытия и даже без достаточного количества топлива на обратный путь. «Одним словом, — закончил он, — мы принимаем участие в операции симпу (камикадзе), но, в отличие от тех, что проводятся нашими воздушными силами, у нас нет ни малейшего шанса поразить важную цель. Я позволил себе сказать адмиралу Кусака (начальнику штаба соединенного флота), что это чисто самоубийственная операция…» [809]
809
Цитируется у Millot, L'Epopee Kamikaze, pp. 295-96.
Закончилась она полным уничтожением. Каждый более менее значительный корабль был потоплен, включая «Ямато», пошедший на дно со своим капитаном, адмиралом Ито и почти всей командой. В этом самом быстром сражении при Бономисаки, в котором в сущности были уничтожены последние остатки имперского флота, американцы потеряли всего двенадцать человек. Последнее выступление имперского флота было не только самоубийственным (как предсказал контр-адмирал Комура), но, с любой практической точки зрения, совершенно бесполезным. [810]
810
Millot, L'Epopee Kamikaze, pp. 311-12, далеко заходит в своих предположениях о том, что имперское военно-морское командование с самого начала знало о грядущей неудаче предпринимаемой атаки и, в сущности, планировало провал. Если таковая интерпретация верна, этот последний выход имперского флота может служить совершенным примером благородства поражения.