Благословение (Озарение)

Деверо Джуд

Эйми некоторое время молча, переваривая услышанное.

–  И он помогает детям делать уроки?

–  Да. Джейсон говорил, что эту идею подал ему я. Я сказал ему, что есть и «другие дети».
– Дэвид заговорил почти шепотом:

–  Я сказал ему, что есть и другие дети, помимо Макса.

–  Понимаю, - проговорила Эйми, - хотя вовсе не была уверена в этом.

После этого разговора она стала более пристально приглядываться к Джейсону. За два последних года, когда она пыталась пробить себе дорогу в Нью-Йорке, Эйми создала для себя образ этого

человека. Читала все статьи о его филантропической деятельности и сопоставляла это с собственным положением, с тем, сколько денег Джейсон потратил на нее и на ее сына. И пришла к заключению, что Джейсон и его деньги - это одно и то же.

Но отдавать деньги и отдавать себя, чтобы помочь детям понимать правила арифметики, - это разные вещи.

Именно после разговора с Дэвидом Эйми прекратила попытки соблазнить Джейсона. Вместо этого она старалась увидеть в нем человека, каким он был в действительности, а не судить о нем на основании нескольких статей да собственных сравнений его с другими. Она стала следить за ним, стараясь по возможности делать это незаметно.

Например, Джейсон все время жаловался, как много денег ему приходится тратить, но при этом ни разу не опротестовал ни одного счета. Просматривая кое-какие бумаги, которые он оставлял на столе, Эйми поняла, что ему принадлежит местная ипотечная компания и что он предоставлял аренду с низкими процентами большинству предприятий и нескольким окрестным фермам.

Эйми видела также, что эта ужасная Черри Паркер, по видимому, изменила свое отношение к Джейсону.

Напустив на себя самый беспечный вид, какой только смогла изобразить, Эйми спросила Черри таким тоном, словно это не имело для нее никакого значения:

–  Кто же все-таки изменился - я или он?

–  Перемена от черного к белому, - бросила Черри и вышла.

Как- то субботним утром Джейсон не пришел в библиотеку, и Эйми нашла его на школьной площадке играющим в баскетбол с полудюжиной мальчиков, среди которых Рафаэль выглядел взрослым.

–  Сколько же мальчиков вроде тебя взял на работу Джейсон?
– в конце того же дня спросила Эйми Рафаэля.

Рафаэль усмехнулся:

–  Много. Обычно мы собирались целой шайкой, но… - Он помолчал и снова принялся рисовать.
– Он думает, что может доверить мне больше подобной работы, - тихо сказал Рафаэль.
– Он считает, что у меня талант.

–  Так оно и есть, - ответила Эйми и подумала, не намерен ли Джейсон расписать интерьеры всех принадлежащих ему домов, чтобы предоставить этим гангстерам работу.

Эйми посмотрела на вернувшегося с баскетбольной площадки Джейсона. На нем были серые тренировочные брюки, грязные, пропитанные потом и рваные. И при всем этом она поняла, что за всю жизнь никогда не видела более сексуального человека, чем был он в данный момент.

Джейсон задержал на ней взгляд, и Эйми, смутившись, отвернулась, но не раньше, чем Джейсон понимающе усмехнулся.

–  Эй!
– воскликнул Рафаэль, заметив, что она пририсовывает верблюжью морду к телу принцессы.

–  Извиняюсь, -

буркнула себе под нос Эйми, не обернувшись на Джейсона.

Еще несколько дней, подумала Эйми, и по телу у нее пробежала дрожь возбуждения.

Глава 21

В ночь накануне открытия библиотеки все они, кроме Дорин и Макса, работали там до трех часов.

–  Все!
– сказал, наконец, Джейсон.
– Скажите, неужели и я такой же грязный, как и вы?
– спросил он хриплым голосом, натруженным в попытках ответить на тысячи вопросов, которые задавали ему в этот день.

Они смотрели на результаты своей работы. Библиотека была отделана по высшему классу.

–  У тебя вид хуже нашего, - бесстрастно заметила Эйми.
– Как по-твоему, Рафаэль?
– В течение шести недель ежедневного общения они хорошо узнали друг друга, и Эйми дивилась тому, что когда то боялась его. Рафаэль показал себя очень талантливым и как художник, и как организатор.

–  Хуже меня, - уточнил Рафаэль, - но ведь старики всегда выглядят плохо.

–  Старики?
– переспросил Джейсон.
– Я покажу тебе стариков!
– воскликнул он и буквально прыгнул на юношу, но тот увернулся, и Джейсон упал на дубовый паркет, вскрикнув от боли.

Все мгновенно окружили его.

–  Джейсон! Джейсон!
– повторяла Эйми, подложив ладони ему под голову. Джейсон не открывал глаз, и с его губ сорвался короткий стон.

–  Вызовите врача!
– распорядилась Эйми, но в следующую секунду Джейсон вскинул руку, притянул к себе голову Эйми и прижал ее губы к своим в долгом, страстном поцелуе.

Наконец она оторвалась от него, хотя ей этого и не хотелось. Джейсон тут же вскочил и, взявшись за Рафаэля, быстро уложил на пол молодого, менее рослого парня.

–  Я не хотел делать вам больно, - проговорил Рафаэль, когда Джейсон наконец дал ему подняться на ноги.

Эйми стояла в тени, повернувшись спиной к присутствующим. Ее все еще трясло от поцелуя Джейсона, поцелуя, который, как ей казалось, не имел для него никакого значения.

Как всегда, Джейсон отвез Эйми домой, стараясь не думать о том, каким унылым станет этот дом, когда Эйми и Макс уедут.

–  Еще один день, - проговорил Джейсон, - и все будет кончено. Ты будешь рада, не так ли?

–  О да, очень.

Джейсон ничего не сказал, но ее ответ больно ранил его.

–  Макс будет очень рад возвращению, я уверен в этом, - заговорил Джейсон.
– Он, должно быть, скучает по своей комнате.

–  Да, конечно, - согласилась Эйми.

–  А этот человек…

–  Арни, - с готовностью напомнила Эйми.

–  Да. Он, несомненно, будет рад вам.

–  Безумно, - поддакнула Эйми, пытаясь заставить свой голос звучать искренне и радостно.

–  Эйми…

–  О Боже, посмотри на часы!
– воскликнула она, когда Джейсон выезжал на дорогу.
– Дорин, наверное, нас заждалась.