Благословение вершин

Эллиот Лора

Ух, какой властный и настойчивый. Просто диктатор какой-то. Ни Поль, ни Дэвид не позволяли себе приказывать ей. Они стали бы упрашивать ее, сюсюкать. А этот орет и приказывает. И он прав: ей действительно нужно промыть царапины. А потом, неужели она такая глупая, что откажет себе в удовольствии поплескаться в этом дивном, кристально-чистом озерце? Тем более что рисковала жизнью, чтобы добраться сюда.

Она гордо встала, повернулась лицом к водопаду и разделась, оставшись в одних трусиках. Потом переступила через кучку своей одежды, прикрыла глаза, блаженно потянулась и… плюхнулась в воду.

Прохладные струи, кипящие множеством мелких пузырьков, приятно ласкали и щекотали ее. Ей хотелось завизжать от удовольствия. Но в этот самый миг она услышала мощный всплеск за спиной. Она обернулась и увидела скользящее под водой тело Криса. Он быстро приближался к ней. Она развернулась и поплыла прочь, но вдруг почувствовала, как он схватил ее за лодыжку. Она вскрикнула и в панике забарабанила ногами по воде, пытаясь высвободить стопу. Он отпустил ее лодыжку и вынырнул рядом с ней.

— Сумасшедший, ты спас меня от падения в пропасть для того, чтобы утопить?

— Прости, — улыбаясь, сказал он. — Просто ты так игриво, как рыбка, нырнула, что я не устоял перед искушением поохотиться за тобой.

Они, как поплавки, болтались на воде друг перед другом. Ее белые груди с коричневыми пятнышками сосков светились под поверхностью воды. Его взгляд скользнул по воде и застыл при встрече с ее глазами.

— Знаешь, я никогда не видел таких чистых голубых глаз, как твои. Они похожи на осколки неба, — проникновенно проговорил он.

— Кто-то обещал не пялиться на меня! — сурово выкрикнула она и яростно шлепнула ладошкой по воде, словно давая пощечину. Его ослепил каскад брызг, а она исчезла под водой.

Когда она вынырнула, он сидел уже на камне у воды.

— Женщинам вредно долго сидеть в холодной воде! — крикнул он, как только ее голова появилась над поверхностью воды. — Выходи!

— А ты отвернись!

— Ладно! — Он демонстративно повернулся к ней спиной.

Она выбралась на камень.

— Признайся, ты нарочно не сказал, что мы будем купаться в водопаде? — спросила она, стоя за его спиной и отжимая воду с волос. — Ты хотел, чтобы я оказалась беспомощной без купальника, а потом просто наврал про какой-то ритуал?

— Да, нарочно. А что?

— Зачем ты это сделал?

— Мне нравится наблюдать, как смешно женщины стыдятся своей наготы. А еще смешнее видеть, что они делают это против своей воли, только потому, что так принято в обществе.

— Какое глубокое знание женской и общественной психологии. А может, они делают это ради спокойствия мужчин?

— Ради спокойствия обеих сторон им лучше вообще не приближаться друг к другу. Никогда.

— Ух! И скольким женщинам ты устраивал подобные испытания на свободу нравов? — продолжала допытываться она.

— Немногим. Только самым достойным. Избранным.

— Значит, я удостоилась чести попасть в число немногих, самых достойных и избранных?

— Не притворяйся, что сама не знаешь этого.

Какой наглец! — сердито подумала Кэрол. Я думала, он будет ухаживать за мной, развлекать, а он устроил мне переделку. Ладно, посмотрим еще, чья возьмет.

Легко перепрыгнув с камешка на камешек, она вмиг оказалась перед ним. И стала, голая и невозмутимая, как статуя.

Крис долго и молчаливо

рассматривал ее. Красивая голова на длинной стройной шее, нежная линия плеч, небольшие, круглые, как чашечки лилий, еще совсем девичьи груди со вздернутыми сосками, тонкая талия, узкие бедра и длинные, точеные и сильные ноги. И все ее мраморно-белое тело поблескивает, осыпанное мелкими капельками воды.

Первое, что ему захотелось сделать при виде ее возвышающейся над ним наготы, это нежно, почти не прикасаясь к ее телу, сцеловать с него каждую капельку.

— Ты безупречна, Кэрол, и так естественно бесстыдна, — наконец хрипло проговорил он.

И ей опять показалось, что он слегка побледнел. Его глаза смотрели на нее, но взгляд провалился вовнутрь: он продолжал смотреть на нее откуда-то из своей глубины. И она вдруг почувствовала необыкновенную свободу и легкость в теле: ей не нужно было больше преодолевать смущение. Она чувствовала себя так, будто находилась сейчас не перед едва знакомым мужчиной, а в гримерке, с коллегами-танцовщицами.

И на нее никогда никто так не смотрел.

— Может наконец займемся твоими боевыми ранами, — спокойно сказал он, присматриваясь к бледно-розовым украшениям на ее коленках. — Их нужно прижечь. Придется потерпеть.

Он встал и направился к камню, на котором лежали их рюкзаки. Она последовала за ним. Здесь опять шум воды заглушал их голоса, и им приходилось кричать.

— Садись! — скомандовал он.

Она послушно села. Он достал из своего рюкзака флакон с йодом и вату. Промочив вату йодом, он стал осторожно обрабатывать ее ранки и дуть на них, чтобы облегчить ей боль. Она морщилась, кривилась, терпела. Наконец, покончив с ранками, он нежно прикоснулся пальцами к синяку на ее бедре.

— У тебя нежная кожа. Ничего, это пятнышко тоже через пару дней исчезнет. Напомни мне вечером, чтобы я дал тебе мазь. Она у меня в рюкзаке.

Она кивнула. Он в своем рюкзачке припас много полезных вещей. Какой практичный. Но она не доживет до вечера, если он еще раз прикоснется к ней. По всему ее телу прокатилась волна трепета. В порыве чувственной благодарности ей хотелось броситься ему на шею. Хорошо, что она вовремя опомнилась: они оба почти голые. А Крис хоть и ведет себя сдержанно, но он — мужчина, очень живой и темпераментный и может вспыхнуть, как спичка, если она прижмется к нему грудью. Но неужели ей этого не хочется?

Нет, будет лучше, если они останутся друзьями. Потому что… потому что… потому что у нее есть Дэвид. И опять, словно камень лег ей на грудь. Дэвид.

Сможет ли она рассказать Дэвиду, что купалась голая в водопаде с мужчиной, которого знает всего два дня? Сможет ли рассказать ему обо всем, что она чувствует? Или ей придется многое утаить? Или даже соврать?

Черт побери, что же происходит в ее жизни? Зачем в ее мирной, правильной жизни появился этот удивительный, чуткий, красивый, сумасшедший, бесстрашный авантюрист? Почему ей так хорошо с ним? Почему она с ума сходит, когда он смотрит на нее или прикасается? Почему она хочет, чтобы он ласкал ее, целовал, любил? Почему это проклятое желание проснулось в ней, как только она увидела его? Почему рядом с ним она становится бесстрашной и безрассудной?