Благословенный 2
Шрифт:
Из-за движения гребных колёс пароход получал довольно сильную вибрацию. Надо сказать что я требовал продолжение движения круглые сутки, но в безлунные ночи, когда не видно было ни берегов, ни поверхности воды, это было совершенно невозможно; к тому же механизмы парохода требовали регулярного осмотра. В конце концов я отказался от этой затеи, тем более что шум от механизмов двигателя, а особенно, от ударов лопастей колес о воду был таков, что довольно сложно было заснуть во время движения парохода.
Первая, после Макарьевского монастыря, остановка у нас была в Козьмодемьянске; вторая — в Казани.
Кулибин и инженеры внимательно наблюдали за работой котлов, паровых цилиндров и колёс.
— Надобно сделать на колесо поворотные лопатки, дабы лучше оно загребало! — резюмировал Иван Петрович уже после первых миль пути.
— Лучше будет гребной винт! Испытания винтов разных форм уже ведутся. — возразил ему я.
— Ну, как сказать, Ваше высочество, — не согласился с нами обоими Аникита Сергеевич Ярцев. — Винт ведь потребует, чтобы в подводной части корпуса была дыра, в которую пройдёт гребной вал. Трудно будет сделать так, чтобы туда не протекала вода. Также, винт легко можно повредить на мелководье.
— Так что же вы думаете? Колесо лучше?
— Тоже не то! — не без грусти констатировал Ярцев. — Не все реки удобны для такого движителя! Вот, Чусовая: по ней и вниз-то по течению нелегко спустить груз, а уж поднять его вверх — совсем трудно; а между тем, это было бы крайне важное дело! Каждый год сотни барок сдаются в лом, оттого, что их нельзя вернуть на Урал; сколь было бы лучше возвратить их на заводские пристани, да не пустыми, а с хлебом и иными товарами. Опять же, на Урал из Петербурга отправляется всё больше паровых машин — очень громоздких и тяжелых в перевозке. Очень важно возить их водою! Но река эта имеет быстрое течение и довольно мелководна летом…
— Наш пароход имеет совсем небольшую осадку; наверняка он пройдёт и там!
— Колёса очень уязвимы, Александр Павлович! Прижмёт течением к скале, и всё — двигатель сам всё колесо о камень и переломает!
Ночью, лёжа в крохотной каюте и пытаясь заснуть под плеск колёс о волжскую воду, я раздумывал, как же улучшить эту громоздкую конструкцию. Как минимум надо переносить колесо назад, на корму, чтобы не мешались они по бортам, хоть и это поможет только частично. Так… а есть ли другой вариант?
Как многие граждане нашей необъятной Родины, я в прошлой жизни бывал на её тёплых морях. Там (как, впрочем, и везде в подобных местах) процветало развлечение под названием «аквабайк». Так вот, у этих безумных штук не было никакого винта: гидроциклы снабжены «водомётом». По сути, это реактивный двигатель, как у кальмара; он очень безопасен — никого не посечёт винтами, за их отсутствием, — и при этом совершенно не боится мелководья.
Вот оно! От возбуждения я вскочил с гамака. Вот какой штукой надо снабжать пароходы для мелководных рек! Конструкция простейшая, очень надёжная, и вполне проверенная в деле!
Сон ко мне всё равно не шёл, и я отправился мешать спать Кулибину. Иван Петрович сразу же загорелся идеей; и до рассвета мы
Прошло два дня. Пароход двигался вполне успешно, котлы и механизмы работали исправно. Проблема начались, когда кончились хорошие сухие дрова: оказалось, что на сырых дровах котёл не выдавал требуемой мощности, и скорость наша сильно упала.
— Что же с этим делать? — пристал я к инженерам.
— Теперь надобно поднять высоту паровой трубы, чтобы была хорошая тяга!
Конечно, сделать это в наших полевых условиях было невозможно. Выяснилось также, что дрова были заготовлены не на всём протяжении маршрута; иногда нам приходилось, причалив к ближайшей пристани, попросту покупать их у обывателей. Создавая запас, мы забивали дровами трюмы, и даже складывали их на палубе. Глядя на это безобразие, я всё чаще задумывался наладить топки судов на угле… а может быть, сразу на нефти?
На четвёртый день мы достигли Симбирска; на шестой, огибая величественные Жигулёвские горы, оказались в Самаре. Возле этого города мы устроили остановку: механики осматривали состояние котла и прочих механизмов, а я воспользовался случаем, чтобы осмотреть окрестности. По данным путешественников Академии Наук, к востоку от Самары имелись «нефтяные ключи» — источники сырой нефти, бьющие прямо из-под земли наружу. Понятно было что где-то рядом пролегают приличные нефтеносные пласты… Это очень хорошо! Добывая нефть где-нибудь под Самарой, мы сможем снабдить ею всю Волгу, и топки пароходов можно будет наполнять не дровами, а нефтью. Это особенно важно для нижнего течения Волги, где лесов, а значит, и дров нет совершенно.
Первым делом я, конечно, явился к самарскому городничему. К моему удивлению, Самара была всего лишь уездным городом Симбирского наместничества, — Самарской губернии не существовало, поэтому все местные власти представляли из себя городничего, Григория Аникеевича Буткевича, двух приставов, и избранных купечеством ратманов. Буткевич, престарелый полицейский чиновник, несмотря на болезнь, услышав, что в город на неведомом чуде-юде приплыл, ни много ни мало, наследник престола, приветствовал меня перед зданием присутственных мест. Это небольшое, недавно выстроенное двухэтажное здание было единственным правительственным учреждением в городе: здесь размещался уездный суд, дворянская опека, нижний земский суд и городническое управление, уездное казначейство, казна и архив. Тут же находилась и квартира городничего.
Бедный старик, на седую голову которого свалилось этакое приключение, казалось, прямо сейчас готов был скончаться от апоплексического удара; я всячески его успокаивал, держась с ним как можно более дружелюбно. На вопрос мой о нефтеносных ключах Буткевич закивал мне так быстро, как будто бы изображал дятла, усердно выдалбливающего себе дупло:
— Так и есть Ваше Высочество! Имеются ключи, и премного! оренбургские казаки эту нефть применяют для смазки ступиц колёс; а живущие в округе чуваши и татары усердно собирают смолу и употребляют ее наряду с водой источника при различных заболеваниях.