Благословенный 2
Шрифт:
Тут глаза Екатерины зажглись надеждой.
— А вот ты с ним и поговори! Небось расскажет тебе свои тайныя грёзы.
Я раскланялся и уж думал уходить, как вдруг услышал обрывок их разговора:
— Ну хорошо, с Константином Павловичём, даст бог, Саша разберётся. Он у нас — ума палата. А с Суворовой что делать? Никак эту заразу Александр Васильевич замуж не определит, а уж пора. Как думаешь, Платоша? Ведь фельдмаршальская дочь! Николай Иванович, что там у них с сыном вашим?
— Увы, всё расстроено, — побагровев
— И что, не жалеешь теперь, что сына на другой обженил? Не ведал, как высоко скакнёт Александра Васильевич? — ехидно спросила императрица, с обычной улыбкою поглядывая на Николая Ивановича.
— Рок играет человеком, влечёт его в неведомые бездны, — философски отвечал Салтыков, интонацией, однако же, подтверждая догадку императрицы.
— Платоша, такую барышню, я считаю, запросто так отпускать нельзя. Очень непростой ныне человек Александра Васильевич, очень. Как думаешь, если Николай…
— Да запросто — спокойно ответил Платон, качая ногой в домашней сафьяновой туфле. Сам он, кстати, был облачён в шлафрок, в то время как Салтыков, чтобы пройти до покоев императрицы с одного этажа на другой, облачился по всей форме, включая ленты и ордена.
— И что, жить хорошо с ней будет? А то, ежели что не так, Александр Васильевич возьмёт ваше семейство приступом, как ту Прагу!
— Не извольте беспокоиться. Что он, дурак, что ли? Николя следы прятать умеет! — цинично усмехнувшись, отвечал Платон, перекладывая ногу за ногу.
— Ну вот и славно, хотя бы с этим решили!
Я ушёл, сам притворив дверь и кивнув напоследок сонным кавалергардам. Да, Наташу Суворову, судя по всему, сосватают за этого громилу, Николая Зубова. Вряд ли она будет счастлива с таким человеком…
Чёрт. И почему мне это так не нравится?
Глава 27
На следующий день поутру, встретив Константина за фриштыком, я немедленно приступил к исполнению задания государыни императрицы. Да, что там сказать, и мне очень хотелось придумать что-то такое, чтобы направить юную дурь Константина в какое-то более-менее конструктивное русло!
— Костя, брат! — пристал я к нему, обнимая за плечи. — А расскажи-ка мне, как брат брату чисто по-братски, а чем ты на самом деле хотел бы в жизни заниматься? Вот, скажем, прямо сейчас?
— Прямо сейчас — лафиту выпить! — гордо сообщил мне Костик, наяривая холодную ветчину.
— С утра-то? Ну и ну! Нет, я тебя серьёзно спрашиваю: чем бы ты желал заняться? Хочешь, скажем, в кругосветку пойти? Или ведомство, губернию какую в управление?
Тот усмехнулся, льняной салфеткой промокая свои алые, будто накрашенные, губы.
— А ты что желаешь, братец? Нет ли у тебя, часом, насущного желания посетить дивный сад удовольствий
— Чего? — не понял я сразу, что за таким куртуазным наименованием скрывается попросту публичный дом.
— Там, знаешь… вообще всё возможно! Девицы высшего сорта, и готовы не все услуги!
— Да что ты, право слово — я тебе про дело, а ты всё про баб да про баб!
— Очень рекомендую! Как сходишь туда разок — про все дела свои дурацкие позабудешь! А по делу, я так скажу — знаешь ли ты что-нибудь про улан?
Про этот вид кавалерии я, конечно же, слышал, (уланы имелись в польской армии), но без сугубых подробностей.
— И чем тебе нравятся эти самые уланы?
— Это регулярная конница, но действуют они пикой. Очень хороши!
— А что же в них хорошего?
— Ну так пика и хороша! Благодаря ей уланы могут переколоть решительно любую конницу, да и каре проломить: ведь пика же длиннее и штыка, и шпаги!
— Ну, хорошо, раз так. И чего?
— Хочу устроить себе полк, как у папеньки было! Только уланский…
— Да вот и славно; давай устраивай!
— А как, с чего начинать?
— Наверно, сперва составить штат, с помощью какого-нибудь дельного офицера, затем утвердить его у императрицы и получить деньги; ну а затем уже набирай людей,сперва, конечно же, толковых кавалерийских офицеров. Кстати, неплохо бы тебе поближе познакомиться с казаками, они ведь тоже пикой орудуют…
— А форму, лошадей, рекрутов? Где всё взять-то? На довольствие полк как поставить?
— Да всё постепенно получишь. Граф Салтыков тебе в помощь, он же глава Военной коллегии! Ты, главное начни, а дальше оно само пойдёт. Знаешь, как говорят: слона едят частями. Не пытайся сразу всё охватить, лопнешь.
— А ты мне поможешь, ежели что?
— Конечно, чем смогу!
— Отлично. Ну, так что всё-таки с Садом Селадона? Пойдёшь?
— Тебе что, не с кем сходить туда?
— Да почему, — туда все Зубовы вхожи, не исключая и бабушкиного. Я для тебя стараюсь, а то сидишь всё в своём Адмиралтействе анахоретом, в свои-то молодые года сиськи доброй небось не видишь!
— Да ты будто бы знаешь, что я вижу, а чего нет! Расскажи-ка, как там у этого Селадона всё устроено, а то я, может и не такое видал!
Из Костиного рассказа можно было заключить, что место, называемое так высокопарно, представляет собой попросту смесь борделя и свингер-клуба.
— Собрания проводятся двух видов, — со знанием дела пояснял мне Костик. — По средам туда приходят со своими дамами — можно с женою, можно с любовницей или актрисою. Все, разумеется, в масках. Общество сидит на кушетках или диванах, развлекается обычным образом — играют в карты, болтают,затем вдруг, будто бы порывом ветра задуваются все свечи, и начинается настоящая часть представления!