Благословенный Камень
Шрифт:
— Этот камень отвечает за твои чаяния и страхи. Этот камень означает то, что нельзя изменить, но чего нужно ожидать. Этот камень говорит о настоящем. — Она посмотрела на Абрама. — Ты хочешь остаться. Ты хочешь уйти. Ты должен сделать выбор.
— А камни могут подсказать мне, как я должен поступить?
Она медленно и осторожно вздохнула:
— Рядом с тобой дух какого-то животного. Я его не знаю. Маленький зверье высокими и вьющимися, как дым, рогами. Шкура у него цвета меда, черные полосы на спине и белое брюхо. — Она посмотрела на него. — Это дух твоего клана.
— Газель, — изумленно произнес он. Как
Она покачала головой:
— Дело не в том, чего хочет она. — Она на мгновение пронзила его взглядом своих горящих глаз, резко выделявшихся на ее старческом лице. — Есть еще один камень, — сказала она наконец. — Не из этих. А вот этот. — Она показала на висевший у него на груди мешочек. — Синий, как небо, и прозрачный, как море. Этот камень и даст тебе ответ.
Абрам достал из-под своей меховой куртки филактерию и осторожно ее открыл. Вынув кристалл, он положил на ладонь этот могущественный камень, который сама Ал-Иари подарила своему народу еще до начала времен. Всмотревшись в кристалл, он увидел в нем космическую звездную пыль и понял, что это — не что иное, как бурлящий поток, расположенный в самом сердце его родины. И он подумал: «Кристалл — это сердце Богини, оно принадлежит храму в Месте у Неиссякаемого Источника».
Ему же принадлежало и его собственное сердце, — тому месту, где жил его народ. Теперь он это знал. Во время пребывания с народом Северного Оленя Абрам не чувствовал, какая перемена постепенно произошла в нем. Его горе растаяло, и на смену ему пришло новое чувство — неистовое желание вернуться домой.
Прощаясь с народом Северного Оленя, он подарил Бодолфу волчий клык, потому что волки были их врагами. А Бодолф подарил ему фигурку белого медведя, вырезанного из янтаря. Он поцеловал Фриду, которая была на девятом месяце беременности, пожелав ей всего хорошего. Затем взвалил на плечи свой узелок, взял копье и лук и в сопровождении Собаки, которая вприпрыжку бежала рядом с ним, двинулся в южном направлении к ледяному мосту, чтобы перейти на другой берег моря — назад по тому пути, который привел его сюда пять лет назад.
Когда Абрам дошел до расположенной в горах деревни, родины Хададезера, прошел уже год с тех пор, как он покинул народ Бодолфа, и более девяти лет с тех пор, как он оставил Место у Неиссякаемого Источника. Они с Собакой пережили массу приключений, пробираясь обратно через горы и реки, которые Абрам запомнил с прошлого раза. Они стали неразлучными товарищами, спали рядом, чтобы согреться, Собака подавала голос при первых признаках опасности, Абрам делился с преданным зверем своей добычей. Они даже спасали друг другу жизнь: однажды на Собаку напал медведь, который задрал бы ее, если бы Абрам вовремя не метнул копье; в другой раз на Абрама набросилась дикая кошка — растерзала бы его на куски, если бы Собака не вцепилась в нее своими мощными челюстями. За время путешествия с ней Абрам узнал для себя много нового. Раньше его связь с животными ограничивалась тем, что он использовал их в качестве пищи или одежды. Но эти новые отношения с Собакой доставляли ему неизведанную до сих пор тихую радость.
Добравшись до каменной крепости в горах, они вызвали шум своим появлением, потому что стражники хотели убить «волка».
Крепостной город представлял собой необычное скопление домов, прилегающих так тесно друг к другу, что стены у них были общими, — настоящие пчелиные соты без окон, без дверей, с выходом на крышу. Абрама провели во двор, в котором было настолько сумрачно от окружающих его стен и горных вершин, что ни единый луч солнца не проникал на его мощеный пол. Здесь доживал свои последние дни Хададезер, лежа на великолепном возвышении, заваленном подушками и мехами, к нему были приставлены слуги, исполнявшие малейшую его прихоть. Лицо его было круглое, как полная луна, и блестело от пота, тело — большое и тяжелое, а распухшие ноги выглядели так, как будто давно уже не ступали по земле. Его глаза чуть не вылезли из окружающих их складок кожи, когда он увидел, кто к нему пришел:
— Великая Создательница, да ведь это мой старый друг Юбаль!
Абрам остановился как вкопанный, решив, что торговец увидел привидение. Но потом он понял, что Хададезер смотрит на него.
— Ты ошибаешься, я — Абрам, сын Чанах из дома Талиты. Ты меня не помнишь…
— Ну, конечно же, я тебя помню! — пророкотал старик. — Великая Создательница, как я счастлив видеть в этот благословенный день сына моего славного любимого друга, да покоится с миром его душа!
— Сына? — переспросил Абрам.
Хададезер замахал своими громадными, как бараньи ноги, руками:
— Я говорю иносказательно — понятно, что у мужчины не может быть сына. Но твое сходство с Юбалем, да упокоится он с Богиней, есть доказательство духовной силы и влияния, оказанного на тебя этим прекрасным человеком. — Он отдал приказание, и во двор внесли невиданный предмет: кусок обсидиана, высотой и шириной почти с человека, тонкий, как лезвие ножа, почти такой же гладкий, как поверхность Мертвого моря, оправленный в раму из ракушек. Его поставили прямо, и в вулканическом стекле возникло привидение Юбаля. Абрам отскочил, изобразив рукой защитный знак.
Хададезер рассмеялся:
— Не пугайся, парень! Это всего лишь ты сам, твое отражение!
Абрам, заинтригованный, стал поворачивать голову то в одну сторону, то в другую, приподнял сначала одну обернутую мехом ногу потому другую, и понял, что это на самом деле его отражение.
Это его насторожило. Ведь свое отражение можно увидеть только в воде, и долго смотреть на него считается плохой приметой, потому что вода может забрать твою душу. Он, как зачарованный, смотрел на бородатого мужчину, наблюдавшего за ним из черного стекла. Это был Юбаль до кончиков волос.
— Иди, иди сюда, присядь, — сказал Хададезер. — Давай поедим, выпьем, поговорим о прежних временах, которые были лучше нынешних. Потому что так уж повелось от сотворения мира, что прежние времена всегда лучше нынешних.
И, пока слуги заносили громадный бочонок с пивом, в который были воткнуты две длинные соломинки, Абрам рассказывал о своем долгом и удивительном путешествии, опустив лишь причину, по которой он ушел.
— А что это? — спросил Хададезер, только сейчас увидев Собаку. Она свернулась клубочком у ног Абрама, положив голову на лапы.