Благословенный Камень
Шрифт:
— Это — мой верный товарищ.
— Ты путешествуешь с волком? А я-то думал, что повидал всякое! Как выглядит этот мир? — спросил Хададезер, высосав большую порцию пива и вытерев рот рукой.
— Он такой же разный, как и населяющие его люди. Есть люди, которые живут как медведи; люди, которые живут на льду; люди, заползающие в пещеры на брюхе и рисующие изображения убитых ими зверей.
— А города? Ты видел города?
— Только этот да еще Место у Неиссякаемого Источника. — На него внезапно напала грусть — оттого, что он сидит в обществе человека из своего прошлого и говорит о родине. Воспоминания вновь нахлынули на него и встали
Наверное, Хададезер заметил, как увлажнились глаза Абрама, потому что тихо сказал:
— А мы все гадали, куда ты ушел. Большинство решило, что ты умер. Ты убежал потому, что Юбаль умер? Да, я так и подумал. Ты был молод и напуган. Это можно понять. После смерти Юбаля и твоего исчезновения всем стало очевидно, какой серьезной ошибкой было объединение двух ваших семей. Очевидно, что проклятия Талиты и Серофии настигли всех.
Перед ними поставили блюда с едой: фаршированная птица, овощи в масле, лепешки, крошечные чаши с солью и отвратительное пойло под названием кефир.
— Да, наверное, парень, ты был потрясен — продолжал Хадедезер, поедая фаршированного грибами с чесноком жареного голубя, — когда услышал о смерти Юбаля. Однако меня это не удивило. Ни капли.
Абрам не донес до рта маринованный фундук:
— Что ты хочешь сказать?
— Юбаль давно жаловался на головные боли. Он не говорил тебе? Наверное, не хотел тебя пугать. Когда он сердился или слишком много работал, у него начинались сильные головные боли. Он спрашивал, нет ли у меня снадобья от этого. Я предупреждал его, чтобы он поменьше огорчался и поменьше работал, потому что видел, как от этого недуга умирали и более молодые мужчины. Говорят, он умер, переусердствовав с молодой девушкой. — Хададезер глубокомысленно кивнул. — Так это и произошло.
Абрам с искренним изумлением смотрел на этого человека, в бороде у которого застряли крошки от вчерашнего обеда. Юбаль страдал недугом, от которого мог умереть в любой момент? Значит, его убило не проклятие Абрама?
Он сидел как громом пораженный. Все эти годы он изнемогал под бременем вины, а теперь внезапно его сбросил…
Юбаль уже был обречен.
«Не я убил своего любимого авву».
Абрам едва сдержал крик радости. Почувствовав внезапное воодушевление, он захотел тут же принести жертву Богине и всем здешним богам. Ему хотелось подскочить к Хададезеру и стиснуть его в объятиях. Ему хотелось танцевать и рассказывать всем о том, как прекрасен этот мир. Но он только сделал большой глоток пива и блаженно причмокнул губами.
Громадный Хададезер передвинулся на своем возвышении, служившем ему одновременно сиденьем и ложем, и сказал:
— Много всего произошло после этого, мой мальчик. Через два года после смерти Юбаля налетели кочевники. На этот раз они были еще безжалостней. Многие погибли. А на следующий год налетела саранча.
Абрам, посерьезнев, жадно слушал новости с родины.
— А бабушка еще жива? А как мои братья?
— Так получилось, что со дня смерти Юбаля я больше не приезжал на твою родину. Вернувшись сюда, в горы, я понял, что дни моих странствий подходят к концу. Так что я передал караван и торговлю сыновьям моей сестры и стал проживать в свое удовольствие оставшиеся мне годы. Мои племянники докладывают мне лишь самое основное: про кочевников, саранчу, засохшие посевы. Но кто жив, а кто умер… — Он развел своими огромными руками. Дальше он рассказал, как для его торговли настали трудные времена, отчасти из-за тех несчастий, которые
Абрам выронил из рук соломку.
— Что случилось с вином?
Хададезер пожал плечами:
— Они делают его только для себя.
Абрам представил своих братьев, уже не мальчиков, а взрослых мужчин, которые тяжело трудятся в винограднике, изо всех сил возделывают лозы, выращивают урожай, наполняют винный пресс, а потом относят меха в священную пещеру. И все это без мудрого руководства Юбаля.
— Так ты говоришь, что собираешься возвращаться? — спросил Хадедезер.
— Да, я собираюсь домой. Почти десять лет прошло.
Хададезер кивнул.
— Я вот тут подумал, мой юный друг, а не могли бы мы с тобой провернуть одно дельце? — И, когда хитроумный торговец изложил ему свой план, Абрам вынужден был признать, что он весьма выгоден. Когда караван отправится в очередной поход на юг, Абрам его возглавит.
Он провел лето в горной деревушке Хадедезера, наслаждаясь гостеприимством торговца и принимая кокетливые зазывания его племянниц. Здесь он увидел много нового и необычного для себя, потому что этот выносливый народ был трудолюбив и изобретателен: они лепили из глины посуду, которую обжигали в печи; переплавляли медные самородки и отливали из них инструменты; начали приручать скот для того, чтобы впрягать его в плуг. Когда Абрам воскликнул при виде женщины, кормившей грудью ягненка, Хададезер объяснил:
— Мы заметили, что молодые ягнята быстро привязываются к матери. Если же его еще при рождении отлучить от стада и кормить человеческим молоком, то он привыкает к человеческой самке, и тогда его можно легко приручить жить вместе с людьми. Женщина, потерявшая ребенка, от отчаяния взяла себе детеныша дикого животного и выкармливала его грудью, пока он не стал ходить за ней повсюду. Теперь у нас есть домашние козы. И нам не нужно на них охотиться, — добавил Хададезер, человек, всю жизнь искавший способы беречь свои силы.
Абрама подвели к ряду каменных строений, где содержали скотину — самок. Это были коровы, родившиеся не на природе, а в горных стойлах, где их доили, так же, как люди Бодолфа доили олених.
— Ты заметил, что мы поклоняемся быку, Абрам, — сказал Хададезер. — Бык — творец жизни. Наши женщины, чтобы забеременеть, купаются в бычьей крови.
Абрам во многих домах замечал воловьи рога и повсюду видел изображения быка. Он изумленно разглядывал мирных животных, которые позволяли людям управлять собою. С помощью каких магических знаний эти люди сумели приручить животных?
— Во времена наших предков, — начал Хададезер, подавая Абраму чашку кефира, — еще до того, как построить это горное поселение, когда мы еще жили в шатрах и скитались по равнине, мы поклонялись земле и небу, потому что понятия не имели о том, как бык дарит корове телят. А потом боги сказали нашим предкам, чтобы они перестали скитаться, освоили это место, привели сюда с равнин животных и держали их здесь, чтобы дух Великого Быка дарил нашему народу плодородие. Поэтому, Абрам, мой народ такой сильный — благодаря духу Великого Быка, а твой народ рождается от луны, поэтому он такой слабый. Я не хочу оскорбить тебя, просто говорю так, как есть. Ты сам увидишь, что жители Места у Неиссякаемого Источника утратили энергию и жизненную силу. Если бы я мог, я дал бы тебе в дорогу быка, но ими невозможно управлять.