Благословенный. Книга 4
Шрифт:
Итак, разоряющиеся дворяне — это и моя проблема тоже; а в глазах «общественного мнения», даже, можно сказать — мой косяк. А ведь я в антикрепостнической пропаганде обещал дворянам процветание… Пора хотя бы частично исполнить обещанное!
Пришлось крепко подумать об этой задаче; и по здравому размышлению, я принял следующие решения:
Во-первых, надобно утрясти отношения крестьян и помещиков. До сих пор почти в трети поместий договора аренды так и не заключены. Где-то крестьяне надеются уехать по программе переселений и не горят желанием связываться с бывшими хозяевами, где-то помещик тупо отсутствует, — воюет в Персии или что-то в этом роде; но чаще всего мешает чей-то гонор. А время
В общем, чтобы подстегнуть обе стороны, я издал манифест, согласно которого для разрешения разногласий назначались «мировые посредники» — по десять человек на губернию. Они должны были заниматься сближением позиций сторон. А если не помогает и это — то с первого сентября сего года размер арендной платы временно устанавливается в размере оброка, уплачиваемого казёнными крестьянами. Это, конечно, очень небольшие суммы, но намного больше, чем ничего!
Второй момент — упорядочить такое дело, как банкротства. Если человек не может расплатиться — значит, проводим процедуру освобождения его от всего имущества и долгов. Впрочем, занявшись этим вопросом подробнее, я очень скоро выяснил, что проблема-то шире: у нас вообще очень слабо развито законодательство, регулирующее коммерческую деятельность. Нужен коммерческий устав! Правила заключения торговых сделок, разрешения споров между негоциантами, порядок устройства коммерческих обществ… Последний пункт особенно одиозен: до настоящего времени уставы всех акционерных компаний утверждаются государем-императором лично! Как будто государю-императору нечего больше делать, как вникать в проблемы взаимоотношений уважаемых промышленников и купцов….
В общем, начав с упорядочений банкротств, я пришёл к выводу о необходимости написания огромного, всеобъемлющего Торгового устава. Поручено это дело было господину Державину, с привлечением ряда консультантов из среды промышленников и торговцев. Разумеется, для организации новых компаний и обществ были сняты все препоны: устав теперь не утверждался, а лишь регистрировался в одном из департаментов Сената. Торговые гильдии были сохранены, но в основном как фискальный инструмент: скажем, только купцам первой гильдии разрешалось заниматься оптовой торговлей водкой, только купцы первой и второй гильдий могли заниматься оптовой торговлей чаем, и так далее. Все купцы платили налоги в размере 2% от оборота; но при этом купец первой гильдии, скажем, должен был заплатить не менее 10 тысяч рублей в год, иначе он терял своё место.
На всей территории страны, кроме Урала, была объявлена «горная свобода» — право изыскивать и разрабатывать полезные ископаемые. Свобода устраивать промышленные заведения сдерживалась только обязанностью воздерживаться от причинения ущерба природе и окрестным землепользователям.
Второй момент, к которому я пришёл в своих размышлениях — надо способствовать созданию помещиками промышленных предприятий. Взявшись за это дело с Воронцовым и Каразиным, я разработал следующую систему: дворянин, желающий создать завод, продавал своё поместье крестьянам через Крестьянский банк, финансировавший такие сделки. Крестьянский банк должен был, купив большой кусок земли, разделить его на куски и распродать небольшими участками по 10–40 десятин, удобными для приобретения крестьянами. Разумеется, если поместье уже было заложено в банк, сумма задолженности изымалась из покупной цены, но обычно разница в этих суммах была положительной.
Итак, деньги бывший помещик мог получить от продажи поместья. А вот что касается идеи, на чём, собственно, зарабатывать — какое предприятие открыть — вот с этим наблюдались серьёзные проблемы.
Вообще, помещики не чурались промышленных заведений (в отличие от торговли, которую считали прерогативой сиволапых купцов).
Надо было что-то с этим сделать, переломить ситуацию в лучшую сторону. И это была большая проблема!
Пришлось заняться этим вплотную. Я назначил трёх специальных статс-секретарей, которые должны были практически в индивидуальном порядке подбирать для дворян подходящие им занятия и промышленные заведения. Дело это оказалось очень непростое. Сначала мы устраивали для дворян-соискателей несколько видоизменённую мною версию игры «Монополия». Таким образом отсеивали тех, кто вообще ничего не понимал в делах. Затем, с ними проводились собеседования, где выявлялись их знания и предпочтения. И уже в зависимости от результатов этого общения им предлагали те или иные занятия. Иногда статс-секретари справлялись сами, а иногда приходилось заниматься этим лично мне.
Одним из первых, кто оказался у меня на приёме, оказался молодой князь Всеволод Андреевич Всеволожский. Молодой, красивый офицер Конногвардейского полка, недавно получивший большое наследство, неожиданно возжелал удариться в предпринимательство, и особенно интересовался недавно появившимися пароходами.
— Извольте, Всеволод Андреевич — ободрил его я, — дел в этой сфере просто невпроворот!
Вскоре мы договорились об устройстве в Нижнем Новгороде большого кораблестроительного завода. Обговорили условия (половина паёв должна принадлежать казне), обговорили кредит (под 6%), а под конец начинающий предприниматель немного смущённо попросил:
— Ваше Величество, льщу себя надеждою иметь привилегию на всё пароходное сообщение по Волге!
Я сначала не поверил своим ушам. Этот тип получает финансирование из казны, уникальные по местным меркам технологии, и ещё вдобавок хочет стать монопольным перевозчиком по всему протяжению Волги? Да он охренел!
— Политика моего царствования заключается в избегании, поелику это возможно, устройства всякой монополии, и поощрении соревновательности — справившись с собою, дипломатично ответил я, — как это было и при бабке нашей Екатерине. Ближайшие годы вам и так ничего особо не угрожает, ведь паровые машины для парохода будут пока поставляться только вам. Но потом придётся конкурировать с другими производителями, и надобно подготовиться к этому заранее!
Явился к нам некто Яковлев из Владимирской губернии. Бывший артиллерийский офицер, успел побывать под Измаилом, где был ранен и, потеряв ногу по колено, уволен со службы. Поместья не имеет. Опыта коммерческой деятельности тоже нет, кроме закупки лошадей и провианта для артиллерийской роты.
На собеседовании со статс-секретарями показал себя достаточно толковым. Конечно, собеседование — это одно, а жизнь — совершенно другое,и, возможно, господин, на первый взгляд выглядевший многообещающим, на деле окажется совершенно негодным коммерсантом. Но тут уже не угадаешь; стопроцентного способа проверить способности претендента не существует.
Направили его в только что открытое в Аничковом дворце Санкт-Петербургское Коммерческое Училище. Это всесословное заведение давало двухлетний курс по шести специальностям: коммерция (торговля), международная торговля, коммерческая юриспруденция (после университета), текстильное производство, строительство, сельское хозяйство, машиностроение; но готовили тут не инженеров, а именно предпринимателей и управляющих. Лекции читали не только приглашённые профессора, но и «деловые люди», негоцианты, механики, горные инженеры, банкиры, купцы, с лучшей стороны показавшие себя в деле.