Благословенный. Книга 4
Шрифт:
Принимали сюда без учёта сословной принадлежности. Тех, кто показывал хорошие результаты на собеседовании и в тестировании, учили за казённый счёт, остальных, разумеется, «своекоштно». По окончании курса выпускникам, получившим высокие баллы, подбирали «бизнес-идеи» из банка, образованного в основном из разного рода информации, вытянутой из моей многострадальной головы гипнотизёром Пьюсегюром. Чего там только не было! Игрушки, настольные игры, сюжеты книг, заколки, рецепты десертов и конфет, патефоны, покрой одежды, ювелирные изделия, мебель, разного рода услуги, стройматериалы, инструменты, оформление торговых мест, идеи для рекламы и дизайна, лампы, стекло, лекарства… всего и не перечислишь!
Следующим был дворянин Агарков; откуда-то из-под Мценска, из бывших губернских
Овсянников, из под Орла. Разумеется, в производстве не ухом ни рылом; но вроде ответственен и неглуп. Для обучения в Коммерческом училище не подошёл. Познаний особых не имеет, и вообще ничем, собственно непримечателен, кроме одного — есть у него странное для дворянина увлечение вырезать из дерева всякие хитрые штукенции. Зацепившись за эту мелочь, нашли ему простое производство: «пузеля», сиречь паззлы. Этой шутки пока ещё нигде не делают, а рынок подобных вещей в Европе, где люди, испытывая сильнейший дефицит развлечений, либо играют в карты, либо пьют, поистине безграничен!
Свечин, из тверских дворян. Молодой поручик Староингерманландского полка.Типический случай — отец разорил поместье займами и игрой в карты. Был ранен в Персидском походе, но уже почти излечился. Вознаграждение по службе не позволяет свести концы с концами; ходатайствует пристроить его к более «хлебному» делу. Особо ничем не знаменит, но есть увлечение: гурман-с! Любит хорошо и вкусно покушать… Из Персии он как раз вывез несколько рецептов и повара-парса.
После небольшого «мозгового штурма» с моими статс-секретарями выдали ему верную шабашку: открыть в Петербурге модный ресторан! Повар у него уже есть — так что же, ближневосточная и кавказская кухня может оказаться очень кстати для избалованной столичной публики!
Покровский, бывший кавалерийский офицер. С ранением прибыл из Персии. С финансами швах — пока воевал за тридевять земель, крестьяне его, не дожидаясь соглашения об аренде, все переселились в Таврическую губернию.
Посте тестирования, показавшего неплохие способности, отправили его на обучение в Аничков Дворец, а оттуда — налаживать производство фабричных кондитерских изделий. Безе, мармелад, пастила, вот это вот всё. На организацию дела пошли деньги от продажи остатков поместья (распродали малыми кусками с торгов крестьянам окрестных деревень) и подписка на доли среди членов Вольного экономического общества. Кстати, эту структуру решили масштабировать, открыв, кроме Петербурга, такие же отделения в Москве и иных крупных городах.
И вот так вот, в ручном режиме, мы стали пристраивать дворян одного за другим. Долго, кропотливо, мешкотно, но что делать?
И, наконец, последний (но не по значению) момент для устранения проблемы обеднения дворян. Чтобы не разоряться — надо сократить расходы! Казалось бы, просто, но сделать это оказалось ох как не так легко…
Эту тему мы долго обсуждали с канцлером Воронцовым; но, не удовлетворившись результатом наших с ним изысканий, я инициировал публичную дискуссию через печать. Надо сказать, что в Петербурге, наэлектризованном колоссальными переменами в жизни Российской Державы и ещё более грандиозными перспективами, вдруг развелось видимо-невидимо разных газет, журналов, еженедельников и прочего печатного продукта. В большинстве своём они занимались обсасыванием слухов из околоправительственных кругов; но я, иногда почитывая этот печатный мусор, иной раз находил своим умудрённым опытом проживания в 21-м вере взором
— Михаил Михайлович! Вот, полюбуйтесь — в «Вестях с Невы» опять появилась купленная статья про благотворную роль винных откупщиков, почти один-в-один повторяемая в нескольких печатных изданиях. Я вам приказываю заняться анализом этих статей, на предмет, кто из наших издателей подвержен призывному мычанию Золотого тельца, а кто-нет. И тех, и других надо заметить: и принципиальных, и продажных. Обе эти разновидности могут быть по-своему полезны… Вы ведь и так читаете газеты? Ну вот, теперь будете делать это с пользой.
Итак, возвращаясь к вопросу: инициировали мы обсуждение запрета на экспорт некоторых предметов роскоши. Честно говоря, без иных вещей вполне можно было бы прожить — дорогущие лионские шелка, венская мебель, венецианское стекло, оливки, каперсы, черепаховое мясо, солёные лимоны… Ну вот кому, скажите, нужны солёные лимоны? Я понимаю, если бы они стоили гроши — так нет!
Огромные расходы дворяне несли на одежду — особенно украшения и дамские платья, а также на мундиры. К счастью, мода на классический костюм сильно переменила дело: вместо дорогого бархата в моду вошёл воздушный муслин. Эту тонкую хлопчатобумажную ткань оказалось возможно закупать на Востоке — в Персии и Турции, — а также наладить ее выработку прямо в России, ведь делалась она из того же самого миткаля. Я отправил нужные указания Грачёву, прислал ему опытных ткачей из Тебриза и Мосула, и вскоре он смог получить вполне приличные образцы собственных тканей.
С украшениями тоже всё получилось очень удачно. Мода на бриллианты прошла, теперь все были без ума от резных камей в эллинском стиле, выполнявшихся из полудрагоценных камней. На это дело мы запрягли учеников из Императорской академии художеств. Но, рук не хватало: пришлось завезти несколько опытных в этом деле иностранцев. В частности, так появился в Петербурге некий Иммануил Араужио,
Но самая стрёмная ситуация была с винами, особенно — с шампанским. Запрет на него я ввести не решился — пожалуй, для дворянства это было бы уже чересчур, да и французы обидятся, а я с ними стараюсь поддерживать нормальные отношения. На это вино уже действовали очень высокие, 100% — е ввозные тарифы — и пусть, пожалуй, всё так и остаётся. Но задачу «снизить расходы дворянства на роскошь» таможенные сборы никак не решали.
Тут я вспомнил, что ещё три года назад слышал на Дону про «Цимлянское» вино. Худо — бедно, а замена шампанского! Вместо дорогих французских вин можно разбить виноградники на Кубани и в Крыму!
Отличный план. Только вот есть одно «но» — я был и на Дону, и в Крыму три года назад, и воочию видел, что там в плане виноделия конь не валялся. Что-то конечно есть, но до серьёзных масштабов очень далеко.
Отправил туда Каразина с поручением произвести ревизию и опыты в больших размерах. Плодом этой поездки явилась записка «Беспристрастный взгляд на южный берег Тавриды и на его произведения», где Василий Назарович подверг критике практиковавшиеся у нас на Юге способы насаждения и поднятия крымского виноделия. «Издерживаются 15 тысяч рублей на Никитский сад и его винодельное училище, — писал он, — и за это отправляется ко двору ежегодно 50 бочонков винограда — с 50 тысяч кустов». О существующей там школе виноделия он сообщил самые печальные сведения. Школа существовала уже 3 года, а из нее не вышло еще ни одного дельного садовника, и немудрено: ученики школьной администрацией трактуемы были исключительно как рабочая сила. Не только о научном образовании, но даже об обучении грамоте учеников никто не думал, хотя на это были ассигнованы нужные суммы. Словом, это оказался тип сельскохозяйственной школы, которые учреждаются частными землевладельцами и служат только для снабжения имения даровою рабочею силою и предлогом для получения субсидии от казны. К сожалению, такое явление широко распространилось после громких успехов школы Болотова и ей подобных.