Благословенный
Шрифт:
Весь город по этому поводу был в большом возбуждении: ожидали, что очень скоро сам шведский король окажется в плену, и война, таким образом, победоносно завершится. Императрица очень надеялась на такой исход: и сама она, и Потёмкин мечтали о скорейшем завершении этой нежданной для нас войны.
Случилось так, что события Выборгского морского боя я знал особенно хорошо. Когда-то в университете я готовил доклад по теме Русско-Шведской войны 1788–1790 г. г. и знал, что в этом бою Балтийским флотом будет упущена прекрасная, редко складывающаяся на войне возможность полностью уничтожить шведские силы, пленить короля и главнокомандующего, герцога Сёдерманландского,
Из Выборгского залива есть два прохода — Западный и Большой. Первый довольно узок, находится почти у западного берега, у мыса Крюссерорт; второй много шире и находится рядом с островом Березовый, или, какего называли в 18 веке, «Бископсе» Адмирал Чичагов считал, что шведы будут прорываться через Главный проход на восток, для последующей атаки Кронштадта. Стоит ли говорить, что на самом деле шведы прорвались на запад? Как Чичагов мог так ошибиться, совершенно непонятно, учитывая, что в день прорыва ветер был восточный, а значит, идти на восток шведам было не то чтобы совсем невозможно, но крайне затруднительно. При этом, что шведы будут делать под Кронштадтом без припасов, съеденных за месяц сидения под Выборгом, совершенно непонятно; по моему глубокому убеждению, к Петербургу они могли плыть лишь для того, чтобы там торжественно сдаться. В итоге Чичагов упустил шведов подчистую; правда, несколько вражеских кораблей при бегстве сели на мель, пара штук сгорела, угодив под взрывы собственных брандеров, а один догнали и принудили к сдаче. Но главная неудача, повлиявшая на дальнейшее развитие событий — то, что шведам позволили спасти всё гребные суда, на одном из которых бежал и сам король Густав.
Я снова пристал к Екатерине с предложением заменить Чичагова на адмирала Круза. Она отказалась:
— Сменить командующего прямо перед битвой — очень неудачное решение, свет мой. Может статься такая путаница, что не приведи господи! Да и Круз не так хорош, как ты сказываешь. В последнем сражении действовал он неудачно; его эскадра даже не смогла выстроить боевую линию. Только приход Ревельской эскадры смог спасти его!
— Но Чичагов-то ещё хуже! Он всё дело испортит! Неделя прошла, а он и не предпринял ещё ничего! Может, ему графа Орлова привезти в помощь, дабы поведал, как брандеры в бухту пускают?
Екатерина улыбнулась, вспомнив, видимо, победу, одержанную когда-то под Чесмой. Но отвечала она совершенно иное.
— Отчего же ты, друг мой, так беспощаден? Может быть, пусть и уйдёт себе король шведский? Он молод и глуп — пусть уж будет у шведов такой правитель, чем придёт ему на смену Карл Сёдерманландской! А ежели возьмём его в плен и погромим шведский флот, как знать, не вступят ли в войну англичане?
Все последние два года над нами дамокловым мечом висела возможность конфликта с Англией и Пруссией. Они старательно втягивали в союз еще и Польшу, обещая ей возврат земель, по первому разделу отошедших к России; а в прошлом году им удалось заставить Данию покинуть союз с Россией. Что случится, если шведский флот будет окончательно разгромлен? Не заставит ли это англичан активизировать вступление в войну?
— Я конечно не дипломат, но думаю, что потопление шведского флота заставит их заключить мир. Тем самым положение наше упрочится!
— Возможно, как знать — задумчиво произнесла императрица. — Конечно, я рада была бы оказать гостеприимство шведскому королю. Этот мальчишка заявлял, что, вступив в Петербург, свергнет статую Петра Великого и поставит не его месте свою; хотелось бы посмотреть, как он сделает
— А еще Финляндия!
— Финляндия…
Екатерина задумчиво потёрла виски.
— Чухонцы давно уже готовы. Изволят ожидать нашей победы, дабы поднять штандарт свой над крепостью Гельсингфорса. И на короля, назначенного мною, они согласны…
— Так давай же устроим это! Дай мне полномочия командовать в Выборгском заливе, и я смогу прижать шведов так, что те взвоют!
— Я боюсь за тебя, Сашенька. Ты так молод! Не случилось бы с тобою дурного! Да и полномочий как тебе дать, непонятно! Генерал-адмиралом назначен твой отец, Павел Петрович. Я не могу лишить его чина. Дать адмиральские эполеты тебе тоже невозможно, ведь для этого надобно отслужить согласно Табели о рангах!
— Это ничего. Ведь верховным главнокомандующим всё равно являешься ты, как императрица всероссийская! Назначь меня своим «специальным представителем», со всеми полномочиями, какие в сём случае сама бы имела!
Екатерина досадливо нахмурилась.
— Ах, Саша, откровенно сказать, я и сама уж думала поехать к флоту, дабы побудить командиров действовать решительнее. Вот, не знаю, как и поступить! Неправильно это — монарху в военные дела мешаться; пусть уж адмиралы сами по своему разумению командуют, дабы не было никакой неустойки; а понеже случится вдруг конфузия, так не на кого будет им сваливать своё нерадение!
Серые глаза Екатерины с сомнением смотрели на меня. Я понимал её беспокойство — доверить военное дело ребёнку, выходившему в море только на яхте, и дать ему даже не командовать, а просто влиять на руководство флотом, ведущим сложные боевые действия, — это безумие, просто натуральное безумие! Не назначит она меня никаким командующим, даже представителем своим не назначит, и правильно сделает.
— А если мне подвизаться при адмирале Нассау-Зигене?
Тут взгляд Екатерины прояснился. Гребной флот «летает пониже», то есть плавает вдоль берега, и опасностям открытого моря не подвергается. При признаках шторма галеры сразу уходят в береговые бухты. К тому же канонерок и галер много, и никто не мешает во время боя одну из них, ту, на которой находится цесаревич, придержать в тылу. А Нассау-Зиген — адмирал испытанной деятельности и храбрости, и, притом, аристократ и весьма деликатный кавалер. А находится он между тем сейчас в Кронштадте, готовит гребную флотилию к бою.
— Если сомневаетесь, дайте полномочий Карлу Генриховичу,пусть он и командует, а я при нём буду. Только велите меня ему слушать!
Екатерина рассмеялась.
— Принц Нассау никого не слушает, даже меня! Очень он горячий кавалер! Ну да, если будешь ему дело говорить, он тебя послушает — вон, и с Григорий Алексеевичем он под Очаковым сошёлся, и с Суворовым, и оба очень его рекомендуют!
— Он ведь в Кронштадте сейчас?
— В Кронштадте, в Адмиралтействе, готовит гребную флотилию.
— Тогда поспешу я к нему! Возьму с собою Николая Карловича и господина Аракчеева, они сопровождать меня будут.
* * *
Увы, на следующий день ситуация переменилась. Екатерина с утра прислала за мною. Придя, я застал её за утренним кофе. Выглядела бабашка как-то не очень: под глазами залегли глубокие коричневые тени, видимые даже через слой пудры.
— Знаешь что, Сашенька… — виноватым голосом начала она, — я, верно, тебя на флот не отпущу. Вчера, вот, пообещала, а нынче всю ночь не спала. Вдруг чего случиться! Так что, готовь вооруженье, какое угодно, бери всё, чего только тебе вздумается, но — на берегу!