Блаженные шуты (Блаженные)
Шрифт:
На главной улице Лемерль привязал коня у поилки, вручил Антуане корзину и отправил ее по делам, а меня повел на людную площадь.
Торговля была в самом разгаре. Пахло жареным мясом, пирожками, сеном, рыбой и, особенно резко, свежим навозом. Дорогу наполовину загородила телега, с которой выгружали клети с цыплятами. Рыбаки привезли корзины с омарами и рыбой. Несколько женщин очищали сети от водорослей, латали дыры. Дети облепили церковную стену и глазели на прохожих. В горячем зловонном воздухе роились мухи. Шум стоял невероятный. За пять лет затворничества я отвыкла от толчеи, воплей и запахов. Сколько вокруг зазывал,
Тут я увидела Флер. Как я раньше ее не заметила, до нее ведь футов десять, не больше. Дочка смотрела куда-то в сторону. Она была в огромном переднике, кудряшки спрятаны под грязный чепец. Руки до самых локтей в рыбных потрохах, на лице по-детски откровенное омерзение. Рыбацкая телега — вот рядом с чем она стояла. Безумно хотелось окликнуть Флер, подбежать и обнять крепко-крепко, но осторожность говорила: нельзя. Вместо этого я взглянула на Лемерля, который появился откуда ни возьмись и пристально за мной наблюдал.
— Что тут происходит? — спросила я.
— Ты же хотела видеть дочь, — ответил он, пожав плечами.
Флер караулила неопрятного вида женщина. Она тоже повязала себе передник, а еще надела нарукавники, чтобы не испачкаться своим вонючим товаром. На моих глазах покупательница выбрала рыбину, которую неряха-торговка тотчас протянула Флер — выпотроши, мол. Доченька сморщилась, вспарывая рыбий живот, но с непривычным заданием справилась на диво ловко. На левой руке Флер я заметила повязку, уже блестевшую от жира и слизи. Значит, ловкость появилась не вдруг.
— Господи, ей же всего пять! По какому праву ее заставляют выполнять такую работу?!
— Будь справедлива, Жюльетта, — покачал головой Лемерль. — Кто станет кормить девчонку даром? У рыбака большая семья, лишний рот для него обуза.
У рыбака… Значит, Антуана говорила правду. Я присмотрелась к неопрятной торговке. Мы когда-нибудь с ней встречались? По-моему, она с Нуармутье: на вид рыбачка рыбачкой. Впрочем, может быть хоть из Порника, хоть из Фромантена, или даже из Ле-Девэна, или с одного из мелких островов.
Лемерль перехватил мой взгляд.
— Не волнуйся, — сухо сказал он. — Девочка в надежных руках.
— Где ее держат?
— Доверься мне!
Я промолчала. Мои глаза подмечали перемены в дочкиной внешности; что ни открытие, то боль в сердце. Щечки опали, румянец исчез, из-под уродливого чепца
— Чего ты добиваешься? — спросила я Лемерля.
— Уже объяснял. Твоего молчания и твоей верности.
— Ладно, ладно, обещаю! — Я сорвалась на крик, но остановиться не могла. — Вчера же еще пообещала!
— Вчера ты обещала несерьезно. Сегодня — другое дело.
— Хочу с ней поговорить! Хочу забрать ее с собой!
— Боюсь, не получится. По крайней мере, сегодня. Я должен убедиться, что ты не сбежишь со своей девочкой.
Глаза мои, верно, метали молнии, потому что Лемерль с улыбкой добавил:
— Еще один важный момент: в крайнем случае, ну, если меня постигнет несчастье, эти люди пойдут на крайние меры. На самые крайние и решительные.
С огромным трудом я подавила ненависть.
— Тогда позволь хоть поговорить с ней. Одну минуточку! Ну пожалуйста, Ги!
Такой суровости я от Лемерля не ждала. Он сразу предупредил: одно неверное или подозрительное действие, и свиданий с Флер я лишусь. Пришлось согласиться. Медленно, сдерживая нетерпение, я пробиралась к рыбацкой телеге. Женщина справа от меня попросила пятьдесят барабулек, женщина слева обменивалась рецептами с рыбачкой, сзади напирали другие покупатели — всех их я едва видела, слышала и чувствовала. Флер! Доченька посмотрела на меня и сперва точно не узнала. Наконец ее личико оживилось.
— Тш-ш-ш! — зашипела я. — Ничего не говори!
Флер явно удивилась, но, к моему облегчению, кивнула.
— Послушай, у нас мало времени, — шептала я дальше.
Точно в подтверждение моих слов рыбачка подозрительно глянула на меня, а потом вернулась к барабульке. Я мысленно вознесла благодарственную молитву женщине, решившей купить столько рыбы.
— Ты принесла Мушку? — спросила Флер тоненьким жалобным голоском. — Ты заберешь меня?
— Не сегодня.
Личико Флер посерело от огорчения. В очередной раз я едва сдержалась, чтобы не сжать ее в объятиях.
— Флер, где тебя держат? В доме? В повозке? На ферме?
Флер покосилась на рыбачку.
— В домике. С детьми и собаками.
— Тебя везли по гати?
— Извините!
Меж нами втиснулась толстуха и потянулась за свертком с рыбой. Я отступила, налетев на стоящих сзади, и услышала недовольный возглас:
— Пошевеливайся, сестричка! Мне семью кормить надо!
— Флер, ты живешь на материке? За гатью?
Флер кивнула из-за толстухиной спины, потом бешено замотала головой. Меж нами вклинился кто-то еще, и я снова потеряла дочь из вида.
— Флер! — Я чуть не разрыдалась от досады. Впереди толстуха, сзади напирает толпа, а недовольный отец голодного семейства принялся громко распекать бездельников, задерживающих очередь. — Солнышко, тебя везли через гать?
Сейчас, сейчас она ответит! Флер отчаянно старалась выговорить или вспомнить нужное слово. Сейчас она даст мне зацепку, и я догадаюсь, где ее держат. Может, доченька не понимает слово «гать»? Может, ее перевезли через пролив на лодке?
Толстая любительница барабульки обернулась, и я поняла, что шанс выяснить правду упущен. Толстуха улыбнулась и показала мне корзину, которую держала красными ручищами.