Бледная Холера
Шрифт:
Сюрприз, не спорю. Мне вспомнились датские рысаки, и энтузиазм мой немножко подрос.
По другим ипподромам у нас нет данных...
— Кшись уверяет, их можно заполучить. Не в таком объеме, как у нас, но все-таки... Достаточно трех-пяти заездов плюс данные об ипподроме, дистанции, происхождении, жокеях и так далее. Он говорит, компьютер все обсчитает. Это же безграничные возможности! Англия, Франция, вся Европа, Соединенные Штаты, Южная Африка... ^
Добил он меня своей Южной Африкой. Нет, мужики все-таки абсолютно чокнутые
— И больше ничего? Только это? Никаких денежных заказов?
Пан Теодор изумленно посмотрел на меня и огляделся, будто ожидал, что заказы выглядывают из щелей в полу.
— Ничего такого, все как всегда. А в чем дело? Откуда у вас сведения, что мне светят большие деньги?
— От вашей бывшей жены, — в отчаянии произнесла я, понимая, что правду мне не спрятать. — Ничего конкретного, конечно, она не говорит. Но вы вроде бы вот-вот должны страшно разбогатеть, и тогда она... Как это? Начнет раздел имущества. У нее-то откуда такие сведения?
Энтузиазм пана Теодора угас, точно и не было его вовсе. И я все поняла.
— Вы или Кшись?
Вопрос я постаралась задать как можно мягче. В ответ — молчание. И взгляд, полный грусти и обиды.
Все. Больше измываться над паном Теодором не буду. Один из них открыл Бледной Холере нашу тайну, а она поняла ее по-своему. Кто именно раскрыл секрет, неважно. Все равно из пана Теодора я больше ничего не выжму. Пускай теперь Гурский старается.
* * *
— На Войчеховского Генпрокуратура давит, он собирается закрыть дело, — сухо сказал Бежан. — Случайный грабитель, даже если его не разыщут, всех устроит...
Гурский в отличие от своего шефа так и кипел.
— Меня не устроит!
— Но документацию необходимо привести в порядок, — бесстрастно продолжал Бежан. — Разыщи ты этих жен, хотя бы одну!
— Одна уже есть. В Кракове отыскалась. Живет под сценическим, чума ее возьми, псевдонимом. Квартиру вроде бы снимает...
— Вымани ее в Варшаву, пусть даст показания. Если ложные, плевать. Она находилась на месте преступления в момент его совершения...
— Жена — это еще что! — прервал шефа Гурский и заколебался. — Знаешь что... между нами, без протокола. Я тут посмотрел материалы... Боже ж ты мой! Был один репортаж на телевидении... Пленку собирались уничтожить, но что-то напутали, и она осела в архиве. Официально записи не существует и никогда не существовало. На ней такое... Шумы, звук так себе, отрывочные фрагменты разговоров, и все равно волосы на голове дыбом встают. Имен называть не буду. Только всем им прямая дорога на нары...
— За убийство министра?
— Если бы! За все хорошее!
— Тогда лучше и не рассказывай. Давай о деле.
— А я как раз хотел тебе показать запись.
— Ну так определись наконец.
— Не могу. Зачем тебя впутывать? Ведь придется все забыть. Получится у нас? Ничего не видели, ничего не знаем...
Бежан задумчиво глядел на будущего зятя.
— Кто видел запись и кто знает о том, что ты ее видел?
— Видели несколько человек, от трех до четырех, на дому. Про меня знает одна Хмелевская. Она сама постаралась, чтобы никто больше не путался под ногами. Но кое-кто может догадываться.
— Догадки — не доказательства, — решительно заявил Бежан. — Тащи свою пленку. Кстати, Кася приглашает тебя на обед, сегодня после работы. Придешь?
Гурский быстро сообразил, что копия запрещенной кассеты наверняка готова и он успеет забрать ее. Обед — это здорово, еще одна встреча с Касей. Гурский полез в карман за телефоном. На душе у него стало куда легче.
* * *
— Ну вот! — крикнула Малгося, едва открыв калитку, и в голосе ее слышались страх и триумф одновременно. — Это нам не привиделось, все сходится! Я заполучила этого проклятого Кшися!
На мой взгляд, чтобы заполучить проклятого Кшися, не требовалось сверхчеловеческих усилий. Мне это неоднократно удавалось на протяжении последних четырех лет. Мне удавалось и кое-что посерьезнее. Сколько раз я удерживала его силой в собственном доме! Но интересно, что это Малгося имеет в виду? А то последние два часа я только и делала, что горевала по поводу судьбы Кшися. Меня не смогли успокоить ни телефонные звонки, ни визит Гурского. Роберт ворвался в дом как безумный, схватил сделанную Тадиком копию и умчался прочь.
— Бокальчик винца я точно заслужила, — объявила Малгося, садясь за стол Сразу предупреждаю: самое плохое будет в конце. Ты хоть раз видела Кшися после преступления?
— Несчастного случая, доставившего всем несказанную радость, — поправила я. — События, принесшего всей стране большую выгоду. Приятного сюрприза. Ты про кого? Про Кшися? Нет, не видела. А что случилось?
— А этот твой пан Теодор его видел?
Я призадумалась. Об этом мы с паном Теодором как-то и не вспомнили. Вот вам, пожалуйста, промашка!
— Нет. Хотя я не уверена. А в чем дело-то?
— Видишь ли, Кшись перестал бегать за своей старухой и целиком переключился на Доминику, только не знает, поверит ли она ему теперь. Я сразу помчалась к тебе...
— И правильно, вино у меня есть.
— Отлично. Ага, бутылочка уже открыта! Ни о каком стечении обстоятельств речи нет. Сколько Кшисю лет? На вид очень уж молодой.
Я погрузилась в подсчеты. Когда Кшись уезжал за границу, сразу после вуза, пан Теодор уже не был моим начальником... В юности у Кшися была репутация вундеркинда. Несколько лет он провел в Штатах. Так сколько же ему сейчас?