Бледнее бледного
Шрифт:
Наконец, разговор смолк, послышалась какая-то возня, шевеление, а потом шаги. И это было плохо. Просто хуже всего это было.
Осси скользнула вдоль стены, подбираясь к окошку, и глянула в щель. При этом, – а деваться ей было некуда – она зацепила рукой настырный луч, продолжающий развлекать местную пыль, и, что примечательно, он на нее никак не отреагировал. И она на него тоже. То есть – никаких ожогов, дыма и паленой плоти… Это было странно, но удивляться было некогда. Потом… Все потом.
Во дворе стояла телега, доверху груженная пухлыми,
Впрочем, кто из них каким голосом имеет обыкновение разговаривать, – представляло интерес больше академический, и на развитие событий во дворе никоим образом не влияло. В отличие, скажем, оттого, что мужичку до крыльца оставалось всего-то шагов пять не больше.
И он их сделал.
Почти.
То есть четыре из пяти. А на пятом на него обрушилась смерть, для большего устрашения принявшая на этот раз облик гигантского саблезубого кота. И даже не его самого, а его разупокоенного скелета.
Сиганувший прямо с чердака сквозь прикрытое ставнями оконце Мей от падения нисколько не пострадал, чего нельзя сказать о несчастном мужичке, на которого с высоты третьего этажа рухнуло хоть и костлявое, но очень тяжелое тело.
Для Осси прыжок Мея, за которым ранее никакого особого своеволия не замечалось, был такой же, в общем-то, неожиданностью, как и для мужичка. С той лишь разницей, что она была не участником разворачивающегося на крыльце действа, а его зрителем. Причем, наблюдала она за развязкой пьесы «незваные гости» из королевской, можно сказать, ложи, для самих участников оставаясь при этом совершенно незаметной и невидимой. А посмотреть, надо сказать, было на что.
С появлением на сцене Мея ритм действия резко сменился с нудно-тягмотного, нагнетающего атмосферу и неспешно подводящего к апофеозу, на невероятно быстрый и до крайности кровавый. Подмяв под себя гостя, Мей этим не удовлетворился, а тут же с ходу перехватив его своими саблеподобными клыками за шею, резко мотнул головой, да так, что тело несчастного, оторванное от земли, описало в воздухе широкую дугу и шмякнулось с другой стороны Мейла-куна уже безвозвратно мертвым. Для него все было кончено.
Для него, но не для Мея.
Разобравшись с первым, Мей нарочито медленно и очень театрально начал разворачиваться ко второму.
По всему, нападать на мальца он не собирался, но намерение, тем не менее, выказал весьма недвусмысленно, и намерение это было понято и истолковано правильно. Мальчишка не стал дожидаться продолжения, а, стеганув изо всех сил несчастную лошадку, рванул в карьер и, перелетев через ограду, скрылся за поворотом.
Двор, таким образом, снова очистился, правда теперь там стояла доверху груженая трофейная телега, и прибавился еще один труп.
Глава тринадцатая
«Надо уходить. – Хода нарушила молчание первой, и первой же озвучила мысль, которая висела в воздухе. – Сейчас малец доберется до дома, подымет тревогу, растрезвонит про монстра на мельнице, который выпрыгивает из окон и убивает всех направо и налево – народ его послушает, посмеется, а потом, почесав в бородах и затылках, пойдет проверять…»
– Угу, – кивнула Осси. – Причем, прихватив с собой топоры, вилы, а то и чего покруче.
«Всенепременно, – согласилась Хода. – Как же без этого. Без этого они никуда. А вот с этим, да всем кагалом – завсегда и запросто… В общем, шансов у нас нет».
– Никаких, – единодушие на этот раз было полным, и это пугало даже больше, чем перспектива встать скудными силами против целой деревни.
Короче, надо было уходить. И уходить быстро, пока гости не нагрянули. И хорошо, что солнца больше опасаться не надо было, а то ушли бы… До середины двора – не дальше.
– Ты видела, что с солнцем случилось?
«А что с ним случилось?» – Встрепенулась Хода.
– Ну… я рукой под него попала, и ничего… – пояснила Осси.
«Тьфу ты, а я уж невесть что подумала… Это не с солнцем, душа моя. Это с тобой».
– Со мной? А что со мной опять не так?
«Да, наоборот, все так. Поела, попила и снова человеком стала, – Хода помолчала, но от колкости таки не удержалась. – На время… Зато сейчас – ни клыков, тебе, ни солнцебоязни, или как она там называется…»
– Фенгофобия.
«О! какие мы слова знаем! И как легко с ними в разговоре расстаемся, – восхитилась Хода. – Так вот, ни клыков, ни фенги этой самой у тебя пока нет. Если повезет, может, даже в зеркале отразишься, а то, поди, соскучилась уже…»
– А что, сильно страшная? – Робко поинтересовалась Осси.
«Да нет, с чего ты взяла? Я не к тому, – и видя, что ответ ее леди Кай не очень удовлетворил, Хода вздохнула. – Да, не страшная. Не страшная. Изможденная – да, усталая – да… Ну, изменилась немного, осунулась… Не переживай, – пройдет все. Все вернется…»
– Ну, ладно. Будем надеяться… А с ними нам что делать. – Осси кивнула в сторону мешков, на которых только что не в обнимочку посапывала сладкая парочка – один в отключке и забытье, другой – натрескавшийся собственных слюней вперемешку с мукой. – С собой тащить?
«С собой? Не знаю… Не думаю… Слушай, – Хода встрепенулась и ощетинилась колючками ярко зеленых лучей. – Нам же, вроде, ванг-ламар нужен был?
– Ну?
«Так вот он… На крыльце валяется».
– На крыльце? Точно! Если только Мей ему еще голову не оттяпал. – Осси выглянула в окно. Мей восседал на крыльце неподвижно как изваяние и охранял дорогую добычу. Даже мух не подпускал. Так что добыча была целой, нетронутой и голова была на месте. Пока.
– Вроде цел еще.
«Ну, вот и ладненько. Давай побыстрому. Это ведь не долго?»