Блефовать, так с музыкой
Шрифт:
Глава 14
ЗАПИСНАЯ КНИЖКА ПАРАМОНОВА
Мы подошли поближе к исторической свалке. Если честно, я чувствовала себя не совсем в своей тарелке. Впрочем, это еще мягко сказано, на самом деле я совершенно растерялась. Хорошо еще, что копошащиеся в мусоре бомжи не обращали на нас ни малейшего внимания. Я покосилась на Раису, которая, приложив руку к глазам, всматривалась в даль.
– Эй, Чуня! – позвала она. – Иди сюда!
Приземистый мужичок в спортивной шапочке «петушок», до того кропотливо перебиравший содержимое большой
– Ну что, накопал что-нибудь? – спросила у него Раиса.
– Да так, по мелочам, – уклончиво ответствовал «Щукарь».
– Слышь, ты тут всех знаешь, мужика здесь не видел длинного, Аликом зовут? – Оказывается, Раиса не забыла про мой интерес.
– Алик, говоришь? – Чуня задумчиво склонил голову набок. – Был тут один такой, только давно, может, месяц назад. – И снова занялся коробкой из-под телевизора, впрочем, очень скоро он окончательно утратил к ней интерес, видимо решив, что ничего путного в ней нет. – Хочешь, покажу одну вещицу? – неожиданно предложил он Раисе, порылся в недрах своего драного, благоухающего прокисшей мочой балахона и продемонстрировал красивое кожаное портмоне.
– Кошелек? – насторожилась Раиса.
– Не-а, – отозвался Чуня, – сам думал, что кошелек, а это книжка такая. – И добавил со значением:
– Продается. Недорого…
Раиса презрительно фыркнула:
– А мне она на кой?
– А ты ее в породе выгодней загонишь, – стал уговаривать ее Чуня. – Книжка ценная, кожаная…
Раиса сморщила свой носик-пипочку, а я, сама не знаю почему, протянула руку:
– Дай погляжу.
Покладистый Чуня улыбнулся во все свои три зуба – два вверху и один внизу:
– За погляд денег не беру. Я погладила обложку записной книжки – она была нежная, как лайковая перчатка, – и раскрыла ее: надо же, чистая, с латинским алфавитом к тому же. И бумага отличная. Перелистала разок, другой, что-то не давало мне покоя, и все тут…
– Да новая она, новехонькая, – без устали рекламировал свой товар Чуня, – ни одной буковки нет… Давай мне на бутылку пива, а сама в Москве в три раза дороже загонишь.
А я все вертела книжку в руках, в то время как в моей душе зрело какое-то смутное предчувствие.
– Ну отличная же вещь, – не унимался предприимчивый Чуня, – кожа натуральная, лист, видала, какой лощеный…
Поддавшись на его уговоры, я еще раз перелистала записную книжку от корки до корки и сделала неожиданное открытие: страничка с латинской буквой L в ней отсутствовала, кто-то аккуратно ее вырвал.
У меня перехватило дыхание.
– Не хватает одной странички, – пролепетала я.
– Чего там еще не хватает! – обиделся Чуня. – У самой у тебя не хватает. Знаешь, сколько такая в ларьке стоит!
– Где ты ее взял? – насела я на Чуню.
– А что, что такое? – заморгал он хитрыми глазенками – похоже, я его напугала. – Не хочешь, не бери, я не заставляю. – Он сунул записную книжку за пазуху и зашагал прочь,
Теперь настала очередь пугаться мне: сейчас, сейчас Чуня убежит копаться в мусоре, а я так ничего и не узнаю.
– Эй! – побежала я за ним. – Стой! Чуня прикинулся глухим. Тогда я забежала вперед и преградила ему дорогу.
– Слушай, куплю я у тебя эту книжку. Ты получишь не на бутылку пива, а на бутылку водки, если расскажешь, где ты ее взял, – тихо, но твердо сказала я.
То ли Чуня обалдел от масштабов, вернее, объемов внезапно свалившегося на него счастья, то ли попросту в него не поверил, но немедленного согласия на мое выгодное предложение с его стороны не последовало. Что до присутствовавшей при этом Раисы, то она держала нейтралитет, который, судя по нездоровому блеску в глазах, давался ей с трудом.
Я дала слабину и принялась самым позорным образом торговаться:
– Ну на две бутылки… Чуня заколебался:
– Покажи!
– Что? – я не поняла.
– Что-что, деньги…
Я было полезла за подкладку, но тут произошло нечто, заставившее меня позабыть о заветной кожаной книжке с вырванной страницей. В нескольких шагах от нас разыгралась очень даже нешуточная потасовка. То, что случилась она из-за добычи, – не знаю уж, из-за чего конкретно, но это нечто, несомненно, представляло какую-то ценность, – я поняла позже, а в тот момент просто наблюдала, разинув рот, как несколько грязных мужиков исступленно лупцуют друг друга. Потом двое из них оказались на земле, а остальные стали бить их ногами, неторопливо и деловито: сначала один стукнет и отойдет, за ним – другой, что-то вроде очереди образовалось. При этом избиваемые не сопротивлялись, лежали ничком в грязи и прикрывали головы руками. Те же, что в драке не участвовали и не пытались остановить или урезонить драчунов, продолжали себе молча копаться в мусоре.
– Они же забьют их до смерти! – Я поискала сочувствия у Чуни и Раисы, но их лица оставались непроницаемо-равнодушными. Мне стало страшно.
Не знаю, чем (бы все это кончилось, не появись на свалке новые действующие лица. Это были крепкие люди в камуфляже, каждый был похож на бугая, выпроводившего меня с Курского вокзала, и откуда они взялись, один бог ведает. У меня лично создалось такое впечатление, будто они упали откуда-то сверху, с облака, например, потому что ни вертолета, ни какого-либо еще летательного аппарата поблизости не наблюдалось.
Я обернулась к Чуне и Раисе, чтобы понять, что они думают по этому поводу, но их след уже простыл. Я растерянно завертела головой и разглядела, как мохеровая Раисина шапка мелькнула в редком перелеске. Не знаю, какое чувство во мне проснулось, шестое, седьмое или восьмое, но я незамедлительно последовала примеру. Что называется, со всех ног.
Я бежала, не оглядываясь и, кажется, даже зажмурившись. Если б могла, я бы и уши заткнула, чтобы ничего не слышать. А над мусорными терриконами стоял густой мат-перемат, перемежаемый отрывистыми командами «Лежать, сволочь!» или «Стой, падла!».