Блэкджек
Шрифт:
Подари мне кусочек души,
Впусти в свое сердце, молю,
Я так сильно нуждаюсь в тебе.
Мир вокруг тебя поет от счастья,
И я хочу петь вместе с ним.
К концу Скорпиус распелся, окончательно перестав стесняться, отбивал такт ладонью по коленке и выводил «уууууууууу» после припева вдохновенно и усердно, как волк в полнолуние. Он облизнул губы, сглотнул, снова вытащил наушники, - тонкие проводки обвисли, из черных «капелек» комариным звоном доносилась мольба:
«Give me
all the peace and joy in your mind
I want the peace and joy in your mind
Give me the peace and joy in your mind».
Пряча глаза,
– Красивая песня, - и полез под кровать за гантелями.
Чувствовал он себя так, будто с него содрали кожу, выставили на мороз и кинули в Проклятый огонь, причем одновременно.
Стыдно - ему-то за что?!
– страшно, приятно. И над всем этим доминируют растерянность и неудобство. За столько-то лет мог привыкнуть к чужому обожанию, преклонению и восхищению. Он нарастил шкуру и привык - как и к идущей в комплекте ненависти, зависти, захлебывающейся злобе.
Но тут было что-то совсем другое - чистая, беспримесная, безоглядная юношеская страсть безо всяких мотивов и условий. Никто еще не пел ему серенады, если не считать Селестину Уорбек, поздравившую его со сцены своим звучным красивым сопрано. Happy birthday to you ничуть тогда не обрадовало - кому же нравятся юбилеи и круглые цифры после двадцати. И Селестину заказала Молли, а Скорпиуса Гарри никто не заказывал.
Уворачиваясь от веток, щедро делившихся влагой после ночного дождя, Главный аврор снова и снова прокручивал сегодняшнюю сцену в памяти. В эти минуты осиянный солнцем, умытый, бормочущий плещущей на берег волной и птичьими трелями мир его бесконечно радовал.
5.
Если что и порадовало Скорпиуса этим утром - так это залившийся неожиданным румянцем Поттер, сбежавший от греха подальше со своими гантелями.
– Ага, - сказал себе Малфой.
– Проняло!
От избытка чувств он даже покружил по комнате, пританцовывая и напевая радостную невнятицу. Определенно, дело сдвинулось с мертвой точки - Поттер теперь не скажет, что ни о чем не догадывался.
За завтраком Скорпиус снова сел рядом с соседом по комнате. Прижался бедром, чувствуя сквозь легкие бриджи чужое горячее тело. Очень хотелось сунуть руку под стол и хотя бы погладить. Но Главный аврор незаметно и аккуратно сдвинулся в сторону. Малфой только тихо вздохнул: наглеть прилюдно не стоило, он понятия не имел о методах воздействия, с помощью которых Поттер может начать сопротивляться сексуальным домогательствам. Судя по решительности и прямолинейности, свойственным аврору в критических ситуациях, ожидать можно было, чего угодно. Вплоть до громогласно высказанной просьбы отодвинуться. Нет, вряд ли конечно, если судить по слегка порозовевшей щеке - но вдруг?
Санаторы объявились в лагере сразу после завтрака. Одним из них оказался кузен Тэдди.
Отец с дедом, вообще-то, не одобряли поездок бабушки Нарси к сестре. Тем более они не одобряли дружбы между младшим Люпином и Скорпиусом. Но тут сделать ничего было нельзя - Тэдди с первой встречи покорил маленького Скорпи Малфоя умением превращаться в кого угодно и кого угодно передразнивать. И хотя дедушка презрительно называл метаморфа фигляром, Скорпиус положительно был влюбен в веселого, никогда не унывающего Тэдди.
Эта дружба, никогда, кстати, не носившая ни малейшего оттенка сексуальности, была одной из немногих ценностей, которыми дорожил Малфой. Именно Тэдди научил его легко относиться к случавшимся в жизни передрягам, не отступать перед возникающими на пути трудностями и не отчаиваться,
Пожалуй, только увидев, как Поттер обнимает Тэда, похлопывая того по спине широкой ладонью, Скорпиус задумался, как так вышло, что они с бабушкой Нарциссой ни разу не столкнулись у бабушки Андромеды с семьей Главного аврора. Ведь Люпин приходился тому крестником - Скорпиус это знал, но знание было каким-то отстраненным и никогда не связывалось с конкретным человеком. С Гарри Поттером. Сейчас Малфою впервые пришло в голову, что бабушка Андромеда все эти годы довольно успешно лавировала между сестрой и другом - и неплохо научила этому внука.
– Скорпи, - долговязый Тэдди расцвел улыбкой от уха до уха и немедленно высветлил себе волосы до пародийно-снежной белизны.
– А я сначала не поверил, что ты здесь. Решил, бабка меня разыгрывает. А ты и в самом деле решил посвятить свое лето детишкам.
– Угу, - Скорпиус прижался щекой к костлявому плечу Люпина.
– Перевожу теоретические знания в практику. Как твои?
– Замечательно, - Тэд улыбнулся.
– Ждем с Мари третьего, надеемся, что хотя бы на этот раз будет мальчик. Закончишь Академию - наймем тебя гувернером к нашим бандиткам.
– Еще чего, - фыркнул Скорпиус.
– Мне мой рассудок пока дорог.
Поттер наблюдал за их болтовней к каким-то странным вниманием - вроде бы и не прислушивался, но Малфой был уверен, что тот уловил каждое слово. И еще - на лице аврора проступало еле заметное неудовольствие. Словно он вдруг обнаружил, что его любимый крап виляет хвостами кому-то другому. Скорпиус не был уверен, что Поттеры держат дома крапов, но ассоциации у него появились именно такие.
– Люпин!
– окликнул Тэдди начальник группы, и метаморф, торопливо хлопнув Скорпиуса по плечу в последний раз, заспешил к своей команде.
– Я и не подозревал, что вы с Тэдом общаетесь, - заметил Поттер, глядя, как санаторы сноровисто раскидывают над озером магическую сеть.
– Твои родные, кажется, не очень ладили с семьей Люпина.
– Дедушка и папа - да, - неохотно подтвердил Скорпиус, пытаясь уловить последовательность творимых над озером заклятий.
– А бабушка с мамой часто у бабушки Андромеды гостят. И меня всегда с собой брали.
– Не знал, - задумчиво пробормотал аврор.
– Впрочем, неважно. Хватай свой блэкджек и уводи его подальше от озера - тут сейчас будет малоприятное зрелище.
Соплохвостики возбужденно галдели у корпуса. Скорпиус строго посмотрел на них, заставив притихнуть под своим суровым взглядом.
– Сейчас мы отправимся на дальний луг собирать те травы, о которых вам рассказывала мадам Кокрейн. Не гонитесь за количеством, если вы вместо нужных растений наберете всякой ерунды, годной лишь на сено, это не прибавит вам знаний - только лишней работы.
На самом деле на лугу, расположенном в полумиле за корпусами, у самой границы магической ограды, не росло ничего существенного. Во всяком случае, шансов отыскать там вместо обычной луговой руты или бледной дикой лилии разрыв-траву или гномий мох были равны нулю. Но Скорпиусу требовалось отвлечь детей от нелицеприятного зрелища уничтожения гриндилоу. К тому же он и сам не любил бессмысленной жестокости - даже по отношению к безмозглым озерным агрессорам. И хотя вопрос стоял о безопасности детей, он предпочел бы просто отогнать чертей подальше, в их привычные омуты, заросшие водорослями, а не травить магией. К сожалению, правом голоса в решении подобных вопросов Малфой не обладал.