Блеск чужих созвездий. Часть 2
Шрифт:
— Драконы порочны, как и любой облеченный властью, но они и наша сила. Ни в одном государстве не осталось драконов, они так же прогнали их, возгордившись.
— И живут прекрасно!
— Возможно. Но вот пришли они на наши границы и обтирают их, а вступить боятся. Потому что прилетит Кейбл и пожжет их ряды к Бурунду. А противопоставить ему нечего.
— Но говорят, — вступил третий бездомный, — что существует такое средство, и ежели им стрелы смазать…
— Смотрите, кто-то идет! — воскликнул мальчишка, лишившийся в уличных беспорядках родителей и примкнувший ко двору под
Старик, которого здесь знали под именем Гардад, отошел от огня, чтобы глаза привыкли к темноте. И точно, в их сторону шел парнишка. Он обхватил себя за плечи и покачивался из стороны в сторону.
— Это может быть ловушка, — проговорил кто-то. — Нужно его прогнать.
— Да уж, ты у нас самая важная птица, чтобы на тебя ловушки ставить, — недобро покосился на него Гардад, а потом велел: — Помогите ему добраться к огню!
Пару молодых парней подскочили со своих лежанок и вышли в Извне — за границы коробок и щитов. Они подхватили пришлого мальчишку под локти и помогли ему добраться до огня. В свете костра стало видно, что у него отросшие белые волосы и белоснежная кожа, словно он никогда не видел солнца. Штаны, рубашка и жилет были пошиты из дорогой качественной ткани, а сапогам сносу не было. Наверняка перед ними был какой-нибудь беглый дворянчик, ну что ж, и такие попадали в беду.
— Ивовая улица, дом двадцать один, — проговорил мальчишка тонким голосом, будто он еще не ломался.
— Это адрес, где ты живешь? — спросил Гардад, и гость поспешно кивнул.
— Это ж гостиница тэссии Жамардин! — воскликнул рябой мужчина. — Только есть ли у тебя деньги заплатить за ночлег, а, парень?
Пока дворянчик мялся с ответом, пройдоха Тору лежал на набитом соломой тюфяке, жевал табак и рассматривал этого парнишку. Что-то сразу показалось ему подозрительным, и он щурился, пытаясь понять, что именно. Но когда гость отпустил наконец предплечья и расправился, греясь у большого костра, Тору присвистнул:
— Эгей, токмо ж это не парень! Вы гляньте, и титьки и корма — все при ней. Ахахахах, а вы думали, мужик это маленький? — он искренне расхохотался, повалился на спину, трепыхая в воздухе ногами. — Как будто… ох, не могу… Как будто сто лет бабы не видели.
Таня, а это была именно она, вспыхнула и зло посмотрела на весельчака. Акцент у него был жуткий, и понять удалось всего пару слов, но совершенно ясно было одно: над ней потешались.
— Так ты что же, правда, девушка? — спросил Гардад, заставляя ее повернуться вокруг оси. — Хм, действительно. А что ж ты в штанах? И без волос на голове.
— Продажная потому что, — пожал плечами проходивший как будто по своим делам парень. У него была шикарная черная шевелюра, даром что грязная, и обаятельная улыбка цыганенка. — Но так даже лучше, верно, милая? — он положил ей одну руку на плечо, а второй ущипнул за грудь, за что сразу получил подзатыльник от Гордада.
— Как ты себя ведешь, позорище? Коль проститутка и решит вас ублажать, так дело ваше, молодое, лезть не буду. А если помощь ей нужна, так она ничем не хуже нас. Значит, поможем.
— Точно, продажная, — шептался кто-то за спиной. — Смотри, ноги какие крепкие, хороша, наверное.
—
— Да точно так и было.
Таня снова вцепилась в плечи, тщетно пытаясь защититься от взглядов этих мужчин. Идти ей было некуда, а если они решат напасть, то защититься она не сможет. Но Таня верила из последних сил, что среди людей должны попасться добрые.
— Я плохо говорю на драконьем, — начала Таня, обращаясь к Гордаду, в котором она безошибочно опознала лидера, хоть и не знала, что его никогда в вожаки не выбирал и титула не давал, все случилось само собой. — И мне нужна помощь. Мне нужно на Ивовая улица, двадцать один. Меня там ждут.
— Не вопрос, отведем, — заверил ее Гардад. — Ты только отогрейся сначала. Эй, кто-нибудь! Дайте ей одежду.
Вперед вышел странный мужчина неопределенного возраста и низко поклонился, выставив вперед левую ногу и сняв большую шляпу. Таня наблюдала за его кривляниями, подняв бровь. На нем был странный костюм, сшитый из белого и коричневого бархата, украшенный бантиками, некоторые из которых были оторваны.
— Тэсса, барон Трошер к вашим услугам. Бесконечно рад снова вас видеть. Примите мое скромное подношение, — и он протянул ей подбитый мехом дуплет, линялый и выцветший, но сохранивший следы былой красоты.
Вглядываясь в его странное лицо, детское, но хранившее следы возраста, Таня вдруг вспомнила этого человека. Когда она впервые попала в Илибург и пыталась выжить на его улицах, она ела вместе с ним в церкви. Тогда Трошер, пожалев девушку, которая не могла добыть себе еду из-за накинувшихся на стол бездомных, предложил ей свою тарелку, заверив, что покушал с нее совсем чуть-чуть и с краешку.
— Эй, а я ведь знаю тебя!
— Юная тэсса помнит меня, — счастливо улыбнулся он. — Потому что между нами сразу вспыхнула искра. Наша любовь засияет в бесконечности!
— Не обращай внимания, — улыбнулся Гордад, — Якоб Трошер сумасшедший, но добрый малый. Он действительно сын барона, родившийся не таким, как все. Его иногда забирают домой, но Якоб снова и снова сбегает на улицы, уверенный, что это и есть его владения, а мы его друзья и слуги.
— Спасибо, дэстор Трошер, — наклонила голову Таня, и барон, невысокий, худой, с болезненными кругами под глазами, снова расплылся в улыбке.
У дуплета был странный уксусный запах, и была вероятность, что в его некогда шикарном мехе водились паразиты, но Таня куталась в него, словно это была новая шуба. Парень с внешностью цыгана, широко улыбаясь, сунул ей в руку кружку и налил туда красной жидкости.
— Выпей, — предложил Гордад, — и согреешься.
— Оу, спасибо, — Таня посмотрела в кружку и не решилась даже пригубить сильно пахнущую спиртом жидкость. — Но я не пью.
— Боишься? — одобрительно хмыкнул старик. — Это правильно. Люди бывают разные, а мы здесь отребье и преступники, но сегодня ты одна из нас, продажная ли ты девка или жрица Великой Матери. Смотри, — он взял кружку и сделал большой глоток из нее. — Мы тебе не хотим зла, а кто задумает недоброе, — он мельком взглянул на цыганенка, — то я лично ему руки оторву и в зад затолкаю. Пей, не бойся.