Блеск и будни

Стюарт Фред

— А жив ли Чарльз?

— Нет… Умер два года назад.

По снегу они обошли разрушенный дом. Гавриил вспомнил небольшие кирпичные домики, где проживала старшая домашняя прислуга. Показал на второй домик слева.

— Вот здесь я жил в детстве.

— Вы жили здесь?На плантации «Эльвира»?

— Вот именно. Мой отец был кучером.

Они подошли к первому домику. Буфорд постучал в дверь, потом толкнул и отворил ее.

— Тетя Лида, — позвал он. — К вам пришли.

Он говорит, что его отец был здесь кучером.

Гавриил вслед за Буфордом вошел в помещение и закрыл дверь. У печки сидела очень старая женщина в полосатом платье, набросив на плечи шаль. Она с любопытством посмотрела на вошедшего. С чувством священного трепета Гавриил понял, что он смотрит на историю своей семьи.

— Меня зовут Гавриил Кавана, — представился он. — Моего отца звали Мозес. Кучер, которого убили. Вы помните Мозеса?

— Да, конечно, — ответила тетя Лида. — Ты, наверное, тот мальчик, которого выкупила мисс Лиза и отправила учиться в школу на Север.

— Совершенно правильно.

— Слышала, что у тебя хорошо все вышло, что ты играешь музыку в других странах.

Гавриил улыбнулся.

— Я играл для королей, — похвастался он. — Играл даже для папы римского.

— Вот это да. Очень хорошо, молодой человек, просто прекрасно. Думаю, ты увидел такое, что большинство цветных никогда не видели. Зачем же ты тогда возвратился на плантацию «Эльвира»?

Гавриил пододвинул к ней стул и сел на него, а Буфорд наблюдал за происходящим, стоя у двери.

— Мисс Лиза сказала мне, что в моих жилах течет белая кровь, — заметил он. — Кто это мог быть?

— Капитан, — ответила без колебаний Лиза. — Отцом твоего отца был капитан. Он всегда крутился в квартале негров.

— Что за капитан?

— Капитан Кавана, отец массы Джека. Потому-то масса Джек так и ненавидел Мозеса. Он был его брат, так же как Дулси приходилась ему сестрой. Теперь они все покойники. Наконец-то, во всем уравнялись.

— Мистер Джек? — прошептал Гавриил, смутно припоминая мужчину, которого он ненавидел и которого боялся в детстве. — Значит, я родственник миссис Кавана?

— Похоже на то. Ты ей родня со стороны мужа.

— Будь я проклят. Тогда, во всяком случае, фамилия моя действительно Кавана. Тетя Лида, были ли музыкальные способности у капитана?

— Никаких. Медведь на ухо наступил.

— Тогда откуда же у меня взялся этот талант?

— От твоей бабушки Иды. От рабыни, матери Мозеса. У нее был великолепный голос. Она, бывало, пела в церкви, и все горько плакали, когда она ушла из хора. Я как сейчас помню, как она пела церковные псалмы. Вот откуда ты получил свой талант. А внешность ты перенял у своего отца. Он был самым красивым черным человеком, которого я видела в жизни.

— Ида, — повторил Гавриил. — Спасибо тебе, Ида, где

бы ты ни находилась.

— Она на кладбище рабов со всеми остальными. Чувствую, что совсем скоро и я отправлюсь туда.

— Где оно находится?

— Рядом с нашей церковью. Если хочешь, я могу тебя проводить туда. И может быть, хотя ты играл для королей и для папы римского, может быть, ты что-нибудь сыграешь и для нас. В церкви есть хорошее пианино. Мы сами купили его в складчину.

— Для меня это будет большой честью.

— Буфорд!

— Да, тетя Лида.

— Беги и скажи всем, чтобы через час приходили в церковь. Скажи им, что для нас будет играть мистер Гавриил Кавана, который выступал перед королями и перед папой римским. Предупреди преподобного Пила, пусть он зажжет свечи. А теперь беги, паренек.

— Хорошо, тетя Лида. — Он распахнул дверь и помчался на заснеженную улицу.

— Гавриил, помоги мне подняться. Гавриил встал и помог старушке.

— Не знаю, как и благодарить вас за то, что вы мне рассказали про Иду, — произнес он. — Я рад, что свой талант получил… от своего народа.

Она похлопала его по руке.

— Мы все тобой гордимся, Гавриил, — похвалила она его. — Очень гордимся. А теперь сыграй получше для нас, для цветных. Сыграй так же хорошо, как ты играл для папы римского.

— Постараюсь изо всех сил.

Он поддерживал ее, когда они выходили на улицу, огибали дом, направляясь к его экипажу.

* * *

Начало смеркаться, когда они приехали в небольшую церковь в лесу. Гавриил помог тете Лиде выйти из экипажа, и они прошли на кладбище возле церкви.

— Вон там лежит мой Чарльз, — сказала тетя Лида, показывая на простой камень, который возвышался на полдюйма над уровнем снега. — Привет, Чарльз. А вон там бедная Дулси. Привет, Дулси. А там лежит твой папа Мозес. Привет, Мозес.

Гавриил остановился возле могилы. Хотя ему показалось странным, что старая женщина разговаривала с умершими, он не мог сдержаться и не сказать:

— Привет, отец.

— А вон там Ида.

Он подошел еще к одному камню.

— Привет, Ида, — произнес он. — Спасибо тебе.

Он не смог сдержать слез.

К шести часам вечера небольшая церковь с деревянными скамьями заполнилась бывшими рабами, их женами и детьми. Преподобный Пил, церковный священник, рослый мужчина с седыми волосами, стоял за кафедрой проповедника и смотрел на своих прихожан. Церковь освещалась свечами.

— Сегодня у нас особый случай. — Преподобный улыбнулся. — Один человек из нашей среды прославился на весь мир, приехал навестить нас в родных краях.

«Родные края, — подумал Гавриил. — Разве я могу их считать такими! Или все же могу?»