Блестящая девочка (Том 2)
Шрифт:
Господи, как ей сейчас хотелось ошибиться!
– У тебя в офисе сидит Белинда. Она попросила меня сказать, что ждет тебя.
Только не сегодня, подумала Флер. Хватит на сегодня! Внезапно ей захотелось убежать с собственного праздника. Но разве она могла поддаться подобной слабости?
Белинда стояла спиной к двери, рассматривая литографию Луизы Невельсон, которую Флер купила на доход, полученный от продажи палладия в марте. Стоило Флер увидеть аккуратную прямую спину матери, как слезы обожгли глаза, а острая тоска пронзила сердце.
– Извини, детка, - тихо сказала Белинда, продолжая глядеть на литографию Невельсон.– Я понимаю, ты не хотела меня видеть на своем празднике.
Флер быстро выдвинула кресло и села за стол, желая защититься от нахлынувших болезненных чувств, которые принуждали ее кинуться через комнату и обнять ту, которая когда-то заботилась о ней больше всех на свете.
– Зачем ты пришла?
Белинда повернулась.
– Я пыталась заставить себя не приходить. Удержаться и не приходить.
Мать была в голубоватом костюме, украшенном белой норкой, в атласных туфельках на французском каблучке с бледно-голубыми ленточками, завязанными вокруг щиколоток. Туфли слишком молодежные для женщины сорока пяти лет, но на Белинде они выглядели прекрасно.
– С того вечера в галерее Орлани, когда я увидела розы, я пыталась держаться подальше от тебя, дорогая, но ничего не могла поделать с собой.
– Что эти розы означают, Белинда? Что они такое для тебя?
Белинда повозилась с замочком на вечерней сумочке, открыла ее и достала сигарету.
– Не надо было разбивать тот "роял", - выдохнула мать, вынимая золотую зажигалку и неуверенными пальцами высекая огонь.– Алексей люто возненавидел тебя.
– Ну и что?– Флер посмотрела в стол, кляня себя за дрожь в голосе. Он ведь не мой отец.
В комнате воцарилось молчание.
– Я хотела тебе рассказать, - тихо проговорила Белинда.– О, Флер, сколько раз я собиралась открыть тебе правду о твоем настоящем отце. Уставившись невидящим взглядом в одну точку, Белинда продолжила:
– Мы жили с ним вместе три месяца в "Саду Аллаха". Эррол Флинн был величайшей звездой, Флер. Негаснущей звездой. Он бессмертный. Как ты на него похожа.
Флер стукнула ладонью по крышке стола.
– Как ты могла лгать! Все эти годы! Почему ты не сказала мне правду, а вместо этого заставляла мучиться вопросом: почему отец отослал меня из дома, почему я ему не нужна?
– Я не хотела причинить тебе боль, детка.
– Причинить боль? Да твоя ложь гораздо больнее правды. Я постоянно думала, что сама виновата, если Алексей изгнал меня из семьи. Неужели ты не понимаешь?
– Но, детка, если бы я сказала правду, ты возненавидела бы меня.
Мать казалась хрупкой и беспомощной, у Флер не было сил смотреть на нее. Она встала
– Объясни мне про розы. Скажи, зачем Алексей послал тебя ко мне. Он ведь тебя послал, да?
Белинда тихо, нервно рассмеялась.
– Он считает, что мое присутствие навредит тебе. Глупо, да? Я сама не понимала этого, пока не увидела розы в галерее Орлани. А там я догадалась, чего он хотел, отсылая меня в Нью-Йорк. Он хотел, чтобы я пришла к тебе, поэтому я и старалась держаться подальше.
– До сегодняшнего вечера.
– Я старалась изо всех сил. Я больше не могла выдержать.
Мне надо понять, можем ли мы начать все сначала. Я так скучаю по тебе, девочка.
Флер молча, напряженно смотрела на Белинду, пока та постепенно не сникла.
– Тогда я пойду, - сказала мать, направляясь к двери.– Будь осторожна с Алексеем и помни, я все-таки люблю тебя. Я не хотела тебе зла.
Флер потерла виски. Белинда так ничего и не поняла, хотя прошло столько времени. По щекам Флер потекли слезы.
– Ты сводничала.
Белинда смутилась.
– Но ведь то был не просто мужчина, а Джейк Коранда. Я бы никогда не отдала тебя другому.
Белинда поколебалась секунду-другую и выскользнула за дверь.
***
Вечер оказался удачным. К тому времени, когда ушли последние гости. Флер почувствовала себя совершенно выдохшейся. Она открыла дверь в жилую часть дома. Из ивовых плетеных корзин пахло эвкалиптом; никаких других ароматов ее счет в банке не позволял. Пока. В гостиной Флер включила свет и повалилась на потертую кушетку, накрытую красивым шотландским пледом с каймой. Тишина и покой в комнате помогли ей немного расслабиться.
Она смотрела в окно, доставшееся ей от старой текстильной фабрики в Новой Англии, на облетевший садик. Даже зимой он умилял переплетением голых веток, похожих на кружева, вечнозелеными кустами и яркими оранжевыми ягодками пироканты, взбирающейся по высоким кирпичным стенам.
Флер попыталась представить себе эту совершенно пустую комнату в будущем. Дорогая, темного ореха мебель, восточные ковры превратят ее в уютное, надежное убежище от показной пышности офиса.
Она поставит здесь мягкие кресла, кушетки, обитые темно-зеленой тканью, старинные столики с не менее старыми медными лампами.
Выключив свет, освещавший сад и гостиную, Флер взобралась по лестнице в спальню, расстегнула молнию на платье и вышла из него, оставшись в лифчике и трусиках, обшитых кружевами. По голому деревянному полу она прошла к встроенному шкафу. Смешно, но в этом чуланчике висели самые красивые наряды во всем Нью-Йорке. В спальне стоял подержанный комод с облупившейся рыжей крышкой, скрипучее кресло и двуспальная кровать без изголовья. Включив свет, она заморгала, потому что ей померещилось совершенно невероятное. Но через секунду Флер поняла, что ей не померещилось, что это правда... Она испуганно вскрикнула.