Блиц-концерт в Челси
Шрифт:
Я обрадовалась и на следующее утро, отложив все дела, явилась к ней в мастерскую на набережной Темзы. Мисс Уокер выглядела ужасно старой, и собаки у нее тоже были очень старые. Она держала двух жесткошерстных терьеров, которых звали Дэвид и Ангел. Я прихватила с собой Вики. Присутствие таксы вызвало неодобрение мисс Уокер.
– Не люблю этих маленьких немецких собачек, – сморщилась она, когда оба ее пса с оглушительным лаем выскочили нам навстречу. – Как видите, Дэвид и Ангел тоже не в восторге. Зачем пожаловали?
– Вы сами велели прийти к вам утром, – смутившись,
– А, ну ладно, – кивнула она с таким видом, словно начисто позабыла о своем приглашении. – Натурщицы сегодня нет, но вы можете посмотреть кое-что из моих работ. И возьмите эту вашу «колбасу» на руки, или я не отвечаю за моих собак.
Хозяйка провела меня в мастерскую с огромными эркерными окнами, за которыми открывался великолепный вид на реку. Комната была заставлена холстами. Мисс Уокер обычно усаживала своих натурщиц спиной к окну, против света. На мой взгляд, писать таким образом было чрезвычайно сложно. Однако мисс Уокер обладала удивительной способностью: она умела заставить сам воздух, наполняющий пространство ее полотен, мерцать и светиться.
– Я могу сказать, что не так с вашими портретами, – резко бросила она. – Вы беретесь делать фон после того, как написали часть головы, верно? Но какой смысл изображать голову в пустоте? А после того как вы задали основной тон задника, приходится менять оттенки на лице, я права? – Возражать ей или говорить, что я стараюсь делать и то и другое одновременно, было бесполезно. – Если натурщица придет завтра утром, можете присоединиться ко мне. Посмотрите, как я работаю, – завершила свою речь мисс Уокер.
Я поменялась утренними сменами в больнице, чтобы ближайшие несколько дней иметь возможность ходить в мастерскую к моей новой наставнице. Натурщицей была прекрасная молодая женщина с азиатским типом лица. Но мне трудно было работать, когда модель сидит на фоне окна, за которым видна Темза.
– Не приходите сюда в этой уродливой униформе, – сказала однажды мисс Уокер, наблюдая, как я натягиваю длинный темно-синий плащ волонтера службы первой медицинской помощи и надеваю круглую приплюснутую фуражку. – Она вам не идет. Оставьте свой Красный Крест да сосредоточьтесь на живописи, вам явно есть над чем поработать.
Мы не виделись несколько недель, а затем, возвращаясь днем после ланча в кафе, я столкнулась с мисс Уокер на набережной.
– Какая хорошенька шляпка! – воскликнула пожилая женщина. – Просто чудесная! Я хотела бы написать вас в этой шляпке. Кто вы, моя дорогая, как вас зовут?
– Но, мисс Уокер, – пробормотала я, совершенно сбитая с толку, – мы же знакомы. Я живу по соседству, на Чейн-Плейс. Помните, вы заходили ко мне – посмотреть Зеленого Кота, статуэтку у меня на подоконнике?
– О да, конечно, – рассмеялась мисс Уокер. – Но вы вечно рядились в эту отвратительную синюю униформу. Немудрено, что я не узнала вас в такой восхитительной шляпке. Вы непременно должны позировать у меня, хорошо?
Мы договорились о нескольких сеансах. Все шло отлично до тех пор, пока Вики не сжевала
– Вы должны достать новую, – заявила мисс Уокер. – Меня в вашем образе привлекла именно шляпка, она основной лейтмотив картины. Идите и немедленно купите точно такую же!
Я пошла в магазин и поведала о своей беде. Нет ли у них другой такой же шляпки? Увы, это был авторский экземпляр, другой нет. А могут ли они сделать на заказ еще одну? Я получила ответ, к которому всем нам вскоре пришлось привыкнуть: «В военное время, мадам? Это было бы несколько затруднительно». Но неужели вы не можете подобрать что-нибудь в таком же духе? Они не могли. Менеджеры искали, куда-то звонили – тщетно.
И все же несколько дней спустя магазин раздобыл для меня головой убор, очень похожий на тот, что сжевала Вики. Только цветы на тулье были не фиолетовые, а белые, но их без труда заменили. Теперь новую шляпку невозможно было отличить от прежней, лишь искушенный глаз заметил бы разницу. Пожилая женщина нехотя процедила, что эта не такая, но тоже сойдет, и наши сеансы продолжились. По поводу поведения Вики мисс Уокер сделала единственно возможный вывод: «А что еще можно ожидать от немецкой собаки!»
Когда портрет был готов, я купила его. Хотя я и не видела на нем себя, полотно мне понравилось – как произведение живописи. В тот же период я приобрела небольшой холст лорда Метьюэна с изображением обнаженной натуры и рисунок Огастеса Джона. Этель Уокер также продала мне кое-что из своих рисунков. У Леона я купила несколько гравюр и маленькую картину из его «мексиканского» периода, которая мне очень нравилась. Живя в Индии, я неплохо заработала, рисуя портреты людей, бдительно следивших за тем, чтобы все их мыслимые и немыслимые награды были изображены с особой точностью, и чтобы каждое украшение на их пальцах было на месте, и чтобы самих пальцев было ровно десять. Теперь, когда у меня появилась возможность покупать произведения других художников, это доставляло удовольствие и отчасти служило компенсацией за то, что в Индии мне приходилось заниматься нудной работой, чуждой моему творческому духу.
Последние недели перед Рождеством были заполнены лекциями по оказанию первой медицинской помощи и правилам поведения во время газовой атаки, которые перемежались короткими сменами в больнице, где мы до бесконечности тренировались перевязывать раны и накладывать шины «пострадавшим» во время бомбежки. Продолжались учения спасателей: мы по-прежнему изображали людей, попавших под завал, нас спускали в глубокие ямы, а затем извлекали из них. На праздник мы устраивали самодеятельные рождественские концерты, на которых волонтеры блистали своими талантами. Состоялось несколько визитов разного рода именитых гостей. Двадцать четвертого декабря нашу больницу посетила миссис Чемберлен. Специально для супруги премьер-министра сотрудники Красного Креста провели показательные учения.