Ближе к истине
Шрифт:
Экскурсовод рассказал, что здешние люди хранят красивые старые обычаи.
Например, дети мужского пола в возрасте двух лет выбирают себе профессию. Как только мальчик начинает ходить, перед ним кладут несколько вещей, символизирующих профессию: кнут, молоток или игрушечную машину. К чему малыш подойдет, возьмет в руки, то и определим его будущую профессию. Кнут — значит пастухом будет. Молоток — мастеровым. Машину — механизатором…
Мнох’о интересного рассказал и показал нам экскурсовод. Говорил он почти не умолкая и изрядно надоел. К тому же его металлический голос, преобразованный громкоговорителем,
А дорога становилась все романтичнее. Все чаще попадались густые рощи облепихи с веточками, густо усеянными золотистыми ягодами.
Женщины впереди меня заволновались: облепиха! Вот бы остановиться, нарвать!
— Да! — закричал неугомонный супруг. — Чего она пропадает зря? Давайте остановимся!..
— Не пропадет, — успокоил сразу всех экскурсовод. — Это территория лесхоза. А у него план по сбору облепихи.
— А чего они ждуг, не собирают?
— Надо, чтоб ее морозцем прихватило.
— Ну хоть минут на пять остановите!
— Нельзя. Категорически запрещается. Место, кроме всего прочего, объявлено государственным заповедником, а рощи облепихи — заказником…
Скоро город Тырныауз. Такое вот труднопроизносимое название. Он возник здесь, в горах, благодаря строительству горнообогатительного комбината. Комбинат построили еще до войны, после того как в этих местах были обнаружены залежи руды с высоким содержанием молибдена. Первым, говорят, обнаружил необычный камень пастух. Он нашел его на берегу Баксана, когда пригнал овец на водопой. Отнес камень в сельсовет, там сунули его в стол и забыли.
Через некоторое время приехала группа студентов — геологов на практику. Среди них была веселая большеглазая девушка Вера Флерова. Она тоже нашла необычный камень и высказала предположение, что это молибден. Послали на анализ в Москву. Пока камень путешествовал по лабораториям Москвы, Вера Флерова погибла, сорвавшись с высокой скалы, где студенты вели разведку полезных ископаемых. Через несколько дней после ее смерти пришел из Москвы результат анализа: ее предположения подтвердились. Вскоре в этих местах развернулось строительство обогатительного комбината и города.
Молибден имеет огромное оборонное значение. Он
подмешивается в сталь, и она приобретает необычайную прочность. Именно благодаря молибдену в годы войны наша сталь на танках Т-34 успешно спорила с крупповской. Так что в какой-то степени победой над фашизмом мы обязаны веселой большеглазой девушке Вере Флеровой.
Мы слушали о девушке Вере, затаив дыхание. Даже супруг с квадратными глазами помалкивал. Ерзал только на месте, поглядывая на густые рощи облепихи за окном.
Ущелье становилось все тесней, горы все выше. Скалы нависали с заоблачных высот. На чем только держатся? Действительно, стоит «вздохнуть» Эльбрусу, и мы будем погребены под камнями. Высоко вознеслись вершины и оттуда гордо взирают на мир.
Проезжаем городок ученых — филиал астрофизического института. Здесь, в глубокой штольне, вырубленной в скалах, проводятся исследования по обнаружению массы покоя нейтрино. Говорят, именно здесь, в этой штольне, впервые в мире удалось зарегистрировать мельчайшую частицу мироздания.
Въехали в селение Байдаево, в котором живут одни однофамильцы Байдаевы. В селе недавно умер в возрасте 113 лет старейший проводник. Он совершил 209
Последние годы его осаждали любопытные туристы. Живая легенда: человеку за 100, а он продолжает сопровождать экспедиции на Эльбрус. На радостях какой-то «доброхот» угостил-таки его вином. Старик захмелел, а пьяному, как известно, море по колено. Вышел раздетый на улицу, поднялся на гору, что близ поселка, там заснул между камней простыл, заболел и умер. Теперь ему поставили памятник на краю дороги.
Нелепый случай. Нелепее не придумаешь. Но, к сожалению, цивилизация словно бы отравлена навязчивой идеей самоуничтожения: вино, табак, наркотики, излишества всякого рода, загрязнения среды обитания, наконец, невиданное по силе оружие массового уничтожения. Это реальные, не выдуманные ядовитые плоды, созревшие на великолепном дереве цивилизации. Плюс масса мелких всяких «изобретений», медленно, но верно убивающих человека и человечество. Малоподвижный образ жизни, эмоциональные перегрузки, натиск зрелищ, смакующих убийства, кровопролитие, катастрофы в природе и в социальной жизни не только отдельной личности, а и целых народов. И, наконец, сколько огорчений мы приносим друг другу стремлением получить от жизни больше, чем другой! Иногда эти стремления, на первый взгляд, носят безобидный характер, но потом… Думал ли тот человек, который установил «на моторе» дополнительно пять мест в автобусе, что это принесет людям огорчение? Наверняка его похвалили за рационализаторское предложение — на целых пять мест увеличилась вместимость автобуса!
Мелочь? Вообще-то, да. Но, к сожалению, таких мелочей, отравляющих нашу жизнь, становится все больше, и они превращаются постепенно в крупные неприятности.
Об этом я нет — нет да и подумаю, прижимаясь щекой к холодному стеклу, хватая ртом струйку свежего воздуха, просачивающегося в какую-то невидимую щель.
А молодой женщине, жене моего соседа, уже плохо. Супруг ее, выведенный из себя, вскакивает и резким движением отодвигает форточку. Я подаю впереди меня сидящей женщине свой плащ, чтоб она закрылась им от ветра. Мужчина с квадратными глазами срывается на крик: «Сколько можно?! Вы прекратите сквозняк или нет?!»
— Женщине плохо, — говорит вежливо одна из сестер и подает ему свою шерстяную кофту. — Возьмите, закройтесь.
Кто-то находчивый, чтоб разрядить обстановку, обращает наше внимание за окно.
— Посмотрите, какие горы, какая природа! А вы…
Это действует. Все умолкают и смотрят в окно.
Над нами горы. С вершин, а кажется, с туч, по ущельям стекают белые языки ледников. Над ними, как бы на бреющем полете, пролетают отдельные, почти прозрачные клочки тумана и тучек.
«Поляна нарзанов», турбаза «Иткол». А потом долго тянется роща молодых сосен, меж деревьев россыпь камней — валунов. Поистине первозданный вид! Кажется, всего несколько минут’ тому назад произошло здесь горообразование, и эти камни только что скатились с крутых, горячих еще склонов.
Вдруг теснота расступилась, впереди распахнулся простор: перед нами долина Чегет.
Слева, вдалеке, куда уходит Баксанское ущелье, как бы перегораживая его, широко раскинулся горный хребет, над ним бродят стада белых туч, словно отары овец.