Ближе к истине
Шрифт:
уже выпили, девушки? Молчат. Я повторяю вопрос. Они дружно ошпарили меня презрительными взглядами и снова молчат. Милые такие, важные девушки, отдыхающие у подножия Эльбруса.
Я нашел какой-то порожний стакан, и парень напоил меня из стакана. Приличный шашлык за рубль, холодное пивко, и я забыл про «милых» девушек. Но они снова напомнили о себе.
По долине метался какой-то грузин с десятком шампуров в одной руке и авоськой, набитой бутылками и снедью — в другой. Он искал «дэвушек». Оказалось, тех самых «милых» девушек, которых уже кто-то угостил пивом, пока грузин торчал в очереди за шашлыками.
Я решил взглянуть на рынок, чтоб уйти подальше от этой спорящей, пьющей, жующей на фоне прекрасных видов Эльбруса публики.
Рынок — большая огороженная площадка, устланная и увешанная выделанными козьими и овечьими шкурами, вязаными кофтами, джемперами, шапочками, платками, шарфами. И народу уйма. Одни продают, другие покупают. И тут же надевают — в долине Чегет свежо в сентябре.
Потолкавшись на рынке, снова выхожу на середину оживленной долины.
Какой-то господин (из иностранцев), разгоряченный не в меру впечатлениями, в шортах, фугболке и в кепи с длинным козырьком носится по долине с фотоаппаратом и фотографирует, фотографирует. У неге, видно, с? обилия впечатлений глаза разбежались. Он спешит — ему хочется все увидеть и все запечатлеть.
Какая-то подвыпившая девица жестом обращает его внимание на себя, позирует. Он быстро настраивает камеру, но она вдруг показывает ему язык. Он делает крутой вираж мимо нее, бежит к очереди за пивом.
— Вот куда машину апельсинов завезти! — услышал я рядом с собой знакомый голос. Это подошел ко мне мужчина с усами. Видно приехал присмотреться.
Наш экскурсовод вышел из автобуса и стал утесом возле. Это значит — пора собираться, пора в обратный путь.
Повеселевшие, подобревшие, немного пристыженные сознанием неизбежных мелочей жизни перед лицом величия природы, люди сходятся, занимают места, делятся впечатлениями: кто-то восхищается, кто-то сожалеет, что мало времени.
Сестры, вижу, довольны.
Мужу с квадратными глазами достался жесткий шашлык, и теперь «бедолага» никак не может успокоиться. Жена терпеливо слушает его, кивает согласно. (Есть такие жены, которые почему-то поощряют в мужьях низменное). От этих ее кивков он распаляется еще пуще, шея у него багровеет, голос подрагивает, в нем даже пробиваются слезы благородного возмущения. Он упивается собственным красноречием. От жесткого шашлыка перебрасывает логический мосток к общим недостаткам в стране и обрушивается на порядки вообще, на нравственный уровень народа, на всеобщее хамство и крохоборство. Жена кивает согласно. Негромко дополняет его: «Ни облепихи не нарвали, ни платок не купили!..»
Мы вырулизаем со стоянки к автомобильной трассе. И вдруг — стоп! Как всегда кто-то опаздывает, кто-то потерялся, кого-то ждем, кого-то ищем.
Наконец все на местах, поехали.
По предложению неутомимого нашего экскурсовода сбрасываемся по 30 копеек для шофера, и он завозит нас сверх программы в какое-то ущелье, где страшно бурлит вода в одном из притоков
Наконец «ложимся» на обратный курс, как сказал один из пассажиров, бывший летчик.
Мы пятеро занимаем места «на моторе» с сознанием долгого повторения неудобств и неприятностей. У сестер мученическое выражение лиц.
Известные уже нам, мелькают за окном сосновая роща с камнями — валунами, село Байдаево, туристская база «Эльбрус» и т. д.
Экскурсовод молчит, мы отдыхаем. (Кто-то отдыхает, мы «на моторе» жаримся). Я мечтаю о той минуте, когда помоюсь дома под душем. А потом лягу в постель и стану
рассматривать туристскую схему «Приэльбрусье», вспоминать поездку, а точнее, горы, на которых вечный снег, холод, тучи и чистейший воздух…
Едем уже по территории Ставропольского края. Горы и скалы позади, за окном широкие, тучные, перепаханные под зябь поля.
Я жив воспоминаниями чистейшего воздуха в долине Чегет. Если б не эти воспоминания — я б наверно задохнулся. Делюсь с соседками, мол, думайте, какой там, за окном, чистый воздух и вам будет легче.
Под Пятигорском снова оживает громкоговоритель: экскурсовод вступил в свои обязанности. Из него, как из рога изобилия, посыпались одна за другой исторические справки, легенды и сказания из далекого прошлого аланов, некогда населявших этот край.
Здесь обнаружены древнейшие поселения людей. В долине Мокрой балки, например, найдены следы стоянки человека периода неолита (III тысячелетие до нашей эры). В катакомбах Рим — горы обнаружены остатки целого поселения. Хорошо сохранились изделия тех времен. Из кожи, из ткани. Годные и сейчас в пищу орехи, каштаны и даже яблоки. Воздух в этих катакомбах имеет какие-то примеси, которые препятствуют гниению.
У аланов был обычай искусственно деформировать новорожденным черепа. У мужчин головы 'имели форму вытянутого правильного цилиндра. У женщин — форму узбекской дыни. Чем сильнее был вытянут череп, тем красивее считалась женщина. А мужчина — мудрее.
Сестры хихикнули. «Сделать бы из его черепа цилиндр», — они кивали на ворчуна впереди. Я мысленно согласился с ними: мужчине с квадратными глазами явно не доставало мудрости.
Экскурсовод разошелся: стилизованным под сказителя тоном он поведал нам несколько красивых легенд из прошлого аланов. В том числе о непобедимом Эльбрусе, с которым осмелился померяться силами горячий юноша-богатырь. Несколько раз сходились они, и каждый раз побеждал Эльбрус. Отчаявшись, юноша растворился и ушел под землю, став источником нартсан. Богатырской водой для людей слабых, незащищенных.
Под конец рассказчик выдал нам легенду о любви и коварстве в назидание слишком влюбленным мужчинам.
Юноша и девушка полюбили друг друга. Юноша был
из бедной семьи, девушка была единственной дочерью богатого бека. Бек запретил дочери встречаться с юношей и сказал, что скоро приедет ее сватать старый, но богатый князь. На всякий случай запер ее в замке в высокой башне. Юноша пробрался к ней, и они решили умереть, но не разлучаться. С криком: «Я люблю тебя!» он бросился с башни и разбился. Девушка же попятилась. Закричала: «Я не хочу умирать, хочу жить!» и вышла замуж за дряхлого богатого князя.