Ближний круг госпожи Тань

Си Лиза

– Да, – кивает мой свекор.

– И вы тоже, доктор Ван?

– Я полностью согласен с вами, господин магистрат.

Мне тоже нет причин возражать – я уверена, что смогу пересечь пруд вброд и не промокнуть выше колена.

– Тогда перейдем к осмотру тела. Повитуха Ши, пожалуйста, выйдите вперед и расскажите нам о том, что обнаружил дознаватель во время осмотра.

Я всегда с любопытством слушала истории Мэйлин о вскрытиях, но когда речь идет о женщине, которую знаешь, которой симпатизируешь, полный занимательных загадок рассказ приобретает совсем

другой смысл. Для повитухи Ши это дело привычное, она ведет себя уверенно и говорит так же авторитетно, как и во время родов. Я узнаю больше подробностей, чем мне бы хотелось. Более того, когда повитуха Ши откидывает покрывало, я вижу предоставленное на всеобщее обозрение обнаженное тело Целомудренной тетушки. Женщины громко ахают, мужчины хранят полное молчание. Возможно, такова традиция на дознании, но это шокирует.

От выпитого чая у меня бурлит в животе, и мне приходится закрыть глаза, чтобы собраться.

– Как видите, я сняла с нее одежду и украшения для волос, – объясняет повитуха Ши. – Все это завернуто в рисовую бумагу и передано родным. Обычно я обмываю труп смесью горячей воды, вина и уксуса, но дознаватель счел нужным показать вам следы грязи и воды из пруда на трупе и внутри него. Во всех случаях утопления вода ищет пристанище в животе, что он и обнаружил с помощью пальпации.

Я обдумываю это, и мне кажется, что это согласуется с тем, что Мэйлин рассказывала мне в прошлом.

– Тогда вопрос в том, почему она утонула? – спрашивает магистрат Фу.

Повитуха Ши колеблется.

– Продолжайте! – призывает магистрат.

Повитуха Ши смотрит на доктора Вана, он кивает в знак поддержки. Меня удивляет, что мать Мэйлин слушается врача, но прежде я единственный раз видела ее в присутствии мужчины – это были мои роды, и тогда присутствовал тоже доктор Ван.

– Если бы госпожа Ян упала, – наконец говорит повитуха Ши, – она раскрыла бы ладони. Если она прыгнула в воду – скажем, собираясь покончить с собой, ее кулаки были бы сжаты, а глаза закрыты. Если кто-то держал ее под водой…

Новая порция испуганных вздохов прерывает рассказ повитухи. По моему телу разливается тепло, но кожей я чувствую холод.

– Мы посмотрели, нет ли грязи под ногтями, во рту или в ноздрях, – продолжает повитуха Ши. – Это позволило бы предположить, что ее удерживали на дне пруда. Но не нашли ничего подобного.

Однако с моего места руки и рот Тетушки кажутся измазанными грязью. Интересно, заметили ли другие это несоответствие?

– Вы не упомянули о еще каком-то важном факте, не так ли? – спрашивает магистрат Фу.

Повитуха Ши медленно кивает.

– Тело расположили так, чтобы присутствующим не была видна вмятина на левой стороне головы: она ударилась головой при падении.

Хотя я хочу почтить память Целомудренной тетушки, изучая мельчайшие детали и задавая вопросы, легкий прилив энергии от чая улетучился. Я снова чувствую головокружение и лихорадку. К тому же пришло время кормить дочь, и у меня болит грудь… Эх, тетушка… Я благодарна, что не увидела этих повреждений, когда нашла ее.

– По вашему мнению,

госпожа Ян стала жертвой насилия? – спрашивает магистрат Фу.

– В подобных случаях, – ровным голосом отвечает повитуха Ши, – мы с дознавателем всегда обращаем внимание на выражение лица. Мы не заметили страха. Госпожа Ян выглядит умиротворенной.

Мой взгляд неохотно возвращается к Целомудренной тетушке. Бабушка учила меня смотреть на лица пациента, но она также говорила, что вопросов анатомии и смерти следует избегать.

– Вы можете подтвердить, что она была девственницей? – спрашивает магистрат Фу.

Я не понимаю, какое отношение это имеет к смерти тетушки, но повитуха Ши отвечает:

– Я провела надлежащий осмотр. Родовые врата не пострадали.

Подумать только, тетя-пряха всю жизнь оберегала врата, чтобы уже после смерти их целостность нарушил палец повитухи Ши… Не только я расстроена. Две женщины, сидящие позади меня, падают в обморок, и слуги несут их во внутренние покои. Магистрат не обращает на это внимания.

– Для ясности. Туда не вставлялся нож, который мог бы проникнуть в жизненно важные органы?

Повитуха Ши качает головой.

– Мне нужен словесный ответ, – напоминает ей магистрат.

– Нет. Насколько я могу судить, ни один посторонний предмет или человеческий орган не проникал в ее родовые врата.

– Значит, мы можем предположить, что она не совершила самоубийство, чтобы сохранить лицо или защитить тайного любовника, – заявляет магистрат.

Эти домыслы меня ужасают. Почему господин Ян не пресекает эту линию допроса?

– Верно, – отвечает повитуха Ши. – И вряд ли ее кто-то держал под водой.

Магистрат Фу не расспрашивает повитуху Ши о травме головы тетушки, хотя, как сам говорил, это повреждение кажется важным фактом. Он отпускает повитуху и вызывает меня в качестве следующего свидетеля. Я поднимаюсь, и перед глазами все плывет.

Когда приступ головокружения проходит, я медленно бреду по проходу и сажусь на место. Выгляжу я, наверное, ужасно, но, возможно, все считают, что этого и следовало ожидать, ведь я женщина – от природы хрупкое создание, не привыкшее находиться в публичном месте, да еще и ослабевшее после родовых мук.

Магистрат спрашивает, при каких обстоятельствах я нашла тело. Я отвечаю кратко и по существу.

– Вышла во двор и нашла.

Я ожидаю, что он начнет подробно расспрашивать меня, как лежало тело и что еще я могла видеть, но он движется в совсем другом направлении.

– Мне сказали, что вы были близки с госпожой Ян.

– Да.

– И вы знаете, как устроена Благоуханная услада?

– Я недавно вышла замуж, поэтому чего-то могу не знать.

– Но вы изучали правила поведения для женщин?

– Меня воспитывали в соответствии с конфуцианскими канонами.

– Я правильно понимаю, что госпожа Ян ничего не знала о внешнем мире? – спрашивает он.

– Целомудренная тетушка всю жизнь прожила в этих стенах, никогда не покидая их пределы.

– Стала бы она бродить по территории в одиночестве поздно ночью?