Близкий контакт
Шрифт:
Жуя телятину с хлебом и запивая обыкновеннейшей водой, Кардиган мысленно готовился к переговорам с эльфами. Как-то они пройдут сегодня, переговоры? Хотелось надеяться — удачно. Хотя что значит — удачно? Скорее всего, все сложится как обычно: эльфы вежливо откажутся от всех предложений, продлят, предварительно пообсуждав, торговые соглашения и снова канут в свой загадочный лес, куда людям путь однозначно заказан.
А уж в этом сомневаться не приходится: за последние пять лет люди совались в лес лишь дважды. Сначала беглый убийца Приум, удирающий от тюремной стражи Глабстенбурга, не нашел ничего лучше, нежели свернуть с северного
До разговора с людьми эльфы снисходили только один раз в году: а именно в день ламмас, шестого августа по человеческому исчислению. В любой другой день можно было ожидать на опушке хоть до посинения — никого из эльфов увидеть все равно не удалось бы. Да и углубись в лес — тоже, скорее всего, не удалось бы увидеть. Тихий щелчок тетивы, короткий свист оперения — и привет… Стрела в глазу. Или в шее.
Впрочем, на людские земли эльфы в свою очередь не совались. Они вообще не выходили из леса, словно могли оставаться живыми только там, под сенью вековых деревьев.
Солнце постепенно утопало в ветвях. Близилось время сумерек.
Как обычно, появление эльфов люди прозевали. Вроде только что никого не было, и вдруг р-раз — к кострищу подходят четверо. Все высокие, стройные, длинноухие, укутанные в плащи. Двое несут короткое и с виду весьма тяжелое бревно, один охапку дров, а предводитель, которого Кардиган знал, — понятное дело, налегке. В волосах предводителя торчит длинное раскрашенное перо.
Старшего — во всех смыслах — эльфа звали Иланд.
Кардиган вскочил; его примеру невольно последовали ратники.
— Рад видеть посланника людей на кромке Леса, — негромко сказал Иланд.
Кардиган затеял было цветистое приветствие на нижнем сейдхе, но эльф почти сразу перебил его:
— Не трудись, молодой посланник, я в достаточной мере владею языком людей. Извини, что прервал.
Иланд подал знаки своим сородичам — принесенное бревно упокоилось напротив того, на котором только что сидел Кардиган, а между бревнами почти мгновенно запылал небольшой костерок.
— Присядем, — предложил Иланд и, поддернув плащ, опустился на бревно.
Присел и Кардиган.
— В прошлый раз ты был в свите парламентера, — задумчиво сказал Иланд. — А где достопочтенный мэтр Брокли?
— Достопочтенный мэтр Брокли теперь наместником в Глабстенбурге, — охотно сообщил Кардиган, и это было почти правдой. — Обязанности капитана парламентеров с недавних пор возложены на меня. Кардиган, к вашим услугам, саэдде Иланд!
Произнося это, Кардиган снова встал и поклонился, отступив, впрочем, от формальной церемонии — шляпы все равно не было, а размахивать шлемом было как-то неловко. Иланд ограничился тем оскалом, который у эльфов сходит за улыбку.
Кардигана всегда поражал этот эльфийский оскал — в общем выражении лица не менялось ничего (о глазах и говорить нечего), только губы чуть искривлялись, обнажая одинаковые мелкие зубы.
— Что ж… — сказал Иланд равнодушно. — Кардиган так Кардиган.
— С чего начнем? — поинтересовался Кардиган.
— С торговли, — Иланд чуть склонил голову, отчего его остроконечные уши стали особенно заметны. — В этом году мы намерены закупить на треть больше муки и вдвое больше овощей.
Кардиган немедленно воспользовался предоставившейся возможностью:
— Саэдде Иланд, в очередной раз осмелюсь напомнить вам, что зерно и овощи проще выращивать самостоятельно, зерно потом молоть…
— Мы не станем ничего выращивать и, тем более, молоть, капитан, — прервал эльф. — Нас вполне устраивает мука и овощи, которые мы покупаем у вас. К тому же, для земледелия и устройства мельниц требуются свободные от Леса участки, а без особых причин уничтожать Лес не в наших правилах.
— Но ведь вы продаете нам древесину! — попытался затеять полемику Кардиган. — Значит, все равно вам приходится валить деревья.
— Но не все подряд и не на одном определенном пятачке, как это делают ваши недалекие кметы, — ответил эльф не задумываясь.
Кардиган вздохнул. Он уже хотел было еще разок извиниться за дурацкую выходку купцов с юга, но Иланд принялся перечислять поправки к торговому соглашению и пришлось скрупулезно записывать каждый пункт на свитке дрянной грязно-желтой бумаги.
Это было непростое занятие — Кардиган впопыхах сломал два пера и едва не опрокинул чернильницу.
Незаметно навалились душные летние сумерки — ветер к закату совершенно улегся. Налетело комарье, однако по какой-то неведомой причине около костра их не было совершенно и не дым был тому поводом: дрова, принесенные эльфами, горели вообще без дыма.
Пока предводители занимались соглашением, ратники Кардигана и дозорные-эльфы перекинулись лишь несколькими словами. Еще будучи в свите мэтра Брокли, Кардиган пытался разговорить кого-либо из эльфов-дозорных, но тщетно: на конкретные вопросы те отвечали односложно, а поверхностный треп вообще пропускали мимо ушей. В их миндалевидных оливкового цвета глазах Кардиган не мог прочесть ничего, кроме общего равнодушия с легкой примесью не то сочувствия, не то снисходительности.
Удивительного в сочувствии или снисходительности было немного: с точки зрения эльфа, любой человек — вроде бабочки-поденки. Сегодня есть, а завтра умрет от старости. Мэтр Брокли говорил, что Иланду больше полутора тысяч лет. И по меркам эльфов он еще отнюдь не стар — в самом расцвете, который, кстати говоря, тоже неизвестно сколько длится. Может, еще полторы тысячи лет, а, может, и втрое дольше.
Наконец разобрались с соглашениями. Пора было переходить к главному — с точки зрения Кардигана.
— Саэдде Иланд! — обратился к собеседнику капитан. — Поскольку торговые дела мы уладили, не премину в очередной раз сообщить, что жители Глабстенбурга, да и вообще люди, готовы оказать вашему народу любую вообразимую помощь. Возможно, мои суждения поверхностны, но, замкнувшись в тесном мирке леса и отрезав себя от остального мира, народ эльфов невольно застыл в развитии…
— Мой юный друг, — снова прервал Кардигана Иланд. — Мы с тобой общаемся впервые, поэтому я лучше повторю то, что говорил и мэтру Брокли, и его многочисленным предшественникам и, смею заверить, стану повторять всем, кто окажется на твоем месте в ближайшие сотни лет. Запоминай крепко, капитан Кардиган.