Близкий враг

Катя Каллен2001

empty-line/>

Женя с интересом

— Огромное количество биографий довоенного времени — тёмные или фальшивые, — сказал учитель. — Война была, как ни цинично звучит, огромным благом для советской системы. Она позволила помимо прочего обнулить революцию, Гражданскую войну, коллективизацию, репрессии…. И, главное, отвязать людей от прошлого.

— То есть, … — опешила Маша. — Вы не верите, что ребята со школьной скамьи рвалась на фронт?

— Гм…. Со школьной скамьи. А хорошо ли мы себе представляем эту школьную скамью?

Мы ведь думаем, что до войны у нас была советская брежневская школа, с которой ребята пошли воевать. А на самом деле в Советском Союзе только в 1932 году ввели обязательную семилетку. До этого было черт знает что. Единые трудовые школы, трудно-коммуны, классы Ликбеза, пролетарские школы, республики ШКИД…. Как там учили — представьте сами.

— Никогда не видела аттестатов пролетшкол, — улыбнулась Марина.

— Показательно, правда? — кивнул Александр Андреевич.

— В «Повести о Зое и Шуре» написано, что они в десятилетке учились, — сказала Женя.

Она намеренно выбросила название этой книги в разговор, чтобы посмотреть на реакцию класс. Никто, однако, и ухом не повёл.

— Где? — кивнул ей Александр Андреевич. — В Москве и Ленинграде — да. А в Полтаве или Ейске — очень сомнительно.

— Интересно, — подняла руку Даша. — Что в «Повести о Зое и Шуре», которую мы по внекласске считали, семья переезжала с места на место. Попробуй выясни, где они были и в каком году.

— Даже удивительно, — заметила Таня.

— Насколько легко они переезжали. Решили — и в Сибирь. Решили — и в Москву. И от ссылки, кажется, спасла сестра при власти.

— Единая паспортная система была введена опять-таки в 1932 году, — охотно пояснил Александр Андреевич. — До этого были удостоверения личности. В городах их выдавала милиция, в сёлах местные исполкомы. Пришёл в исполком, назвался кем угодно, проставился, пардон, и получи удостоверение. Ребята, поймите. интернета не было. Электронных баз данных тоже.

— Да и какими могут быть данные от республики ШКИД, — раздумчиво проговорила Маша, поправив пышные волосы.

— Более того. Указом 1932 г. паспорта получали в городе. В деревне — при переезде в город, — заключил учитель.

— А как это связано с войной? — не понимала Маша.

— Просто. Вот где простор для брехунов, правда? На селе образование еще долго было по факту четыре класса. Потом шли в город в ФЗУ. Фабрично-заводское училище. Сколько городов в войну с архивами сгорели? Назвался после войны другим человеком, нашёл пару свидетелей за деньги — и вот уже документы готовы.

— А зачем? — спросила Даша.

— Зачем? — Александр Андреевич обвёл класс. — Ребята, ну подумайте сами. Куда делись два — три миллиона сотрудничавших с немцами? Около миллиона русских, плюс украинцы, прибалты, белорусы, фольскдойчи… Куда делись миллионные белые армии? Неужели все в Париж убежали? А сколько раскулаченных

бежали и сменили имена и фамилии? А бывшие: дворяне, священники, интеллигенция, поражённые в правах до сорокового года! Сколько их них купили себе чужие документы? А сколько в войну криминала, предателей прихватили документов убитых солдат и офицеров? Представляете, сколько убитых в лесах валялись? А поменяло документы?

— Другой вариант: наши органы давали фальшивые документы. Завербовали, например, немку. Помогала в тылу, работала. Но немцы поражены в правах! Вот тебе, дорогая, новый паспорт. И по итогам войны Хельга Толле стала Ольгой Петровой из деревни под Красноярском.

— А можно конкретные примеры? — спросил Ромка.

— Запросто. Открываю интернет. Пробиваю Константин Симонов. Великий писатель.

Читаем: «Родился 15 (28) ноября 1915 года в Петрограде в семье генерал-майора Михаила Симонова и княжны Александры Оболенской. Своего отца так и не увидел: тот пропал без вести на фронте в Первую мировую войну (так отмечал писатель в официальной биографии, по данным его сына А. К. Симонова — следы деда теряются в Польше в 1922 году[4][5]). В 1919 году мать с сыном переехала в Рязань, где вышла замуж за военспеца, преподавателя военного дела, бывшего подполковника Русской императорской армии[6] А. Г. Иванищева[7].

— То есть, черт ногу сломит. Когда там погиб его отец, и кто там его настоящий отец. Сам Симонов так писал, сын по-другому…. Черт ногу сломит!

— И если это биография Симонова, — бросила Василек. — Что про других, неизвестных, говорить.

— Берём его жену — актрису Валентину Серову. Читаем: Валентина Серова родилась в Харькове 23 декабря 1917 года по официальным данным, фактически 10 февраля 1919 года. Мать — актриса Клавдия Половикова, урождённая Диденко; отец. То есть: дата рождения дискуссионная. Значит, и место дискуссионно: то ли Харьков, то ли не Харьков. Возраст под сомнением.

— Вроде бы биография, вроде бы факты, — присмотрелась Женя. — А не подтвердить, ни опровергнуть.

— А что все же с массовым стремлением на фронт? — настаивала Маша.

— Проще простого. В фальшивой биографии нашлись нестыковки по каким-то документам. Выкручивается надо? Да я… да я на фронт в пятнадцать лет ушёл, три года намеренно себе накинул, чтобы на фронт взяли. Мы со школы за Родину воевать рвались! Война всех обнулила и позволила начать жизнь заново. На любой вопрос есть готовый ответ: «Так война была, все погибло».

— И бывшим выгодно… и власти, — раздумчиво проговорила Марина.

— Читали Повесть Бориса Васильева «Завтра была война?» Помните начало?

"От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочками вокруг и мальчиками по краям. Фотография поблекла, а поскольку фотограф старательно наводил на преподавателя, то края, смазанные еще при съемке, сейчас окончательно расплылись; иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в небытие, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время".