Блокада. Трилогия
Шрифт:
— А они поверят. Потому что один сошедший с ума танкист лучше, чем партизанский отряд, безнаказанно уничтожающий патрули в запретной зоне. Короче говоря, его нужно как можно скорее доставить в госпиталь.
— Значит, с танком нам придется распрощаться? — спросил Теркин. — А жаль, хорошая была машинка.
— Понадобится — угоним, — успокоил его Жером. — Но сейчас вам предстоит прогуляться пешком.
— Куда это? — прищурился Шибанов.
— В лес.
Он сделал
— Все нормально, баба в огороде копается.
— Мне удалось кое-что узнать, — сказал Жером. — В окрестностях действительно есть партизаны. В леса немцы лезть бояться. В июле им, правда, удалось разгромить крупный отряд командира Петренко, но только потому, что партизаны попытались прорваться к ставке. С тех пор в округе более или менее тихо. В общем, бойцы, задача такая — проникнуть в леса севернее Винницы и наладить контакт с местными партизанскими формированиями.
— Это задача, — хмуро сказал Шибанов. — А цель какая, можно поинтересоваться?
— Можно. Цель — собрать всю возможную информацию об охране ставки и аэропорта. Возможно, у кого-то из партизан есть родственники, работающие в обслуге «Вервольфа». Если такие люди есть, они мне нужны со всеми потрохами. Ясно?
— Так точно. Значит, разделяемся?
— Временно. Мы с СС-хельферин остаемся в Виннице. Вы трое отправляетесь в лес. Времени у нас очень мало — думаю, дня через три-четыре мной начнет интересоваться местная служба безопасности. Так что постарайтесь все сделать быстро. Связь держим через бильярдную Вилли.
— А что с этим? — Гумилев кивнул на тихо бормочущего себе под нос Майера. — Вы сказали, его нужно в госпиталь?
— Да, я бы хотел, чтобы этим занялся Алекс. Легенда простая — вы встретили на улице немецкого офицера, который был явно не в себе. Решили, что ему нужна помощь и отвели в госпиталь. Кто это, вы не знаете. Он вас тоже не знает.
— А вот с этим могут быть проблемы, — сказал Шибанов. — Что если он начнет рассказывать о своих новых друзьях, которые помогли ему разоблачить предателей?
— Сделайте так, чтобы он нас забыл, — велел Жером.
— Память ему, что ли, стереть? Я никогда раньше не пробовал, может не получиться.
— Ничего стирать не надо. Просто внушите ему, что он все это время действовал в одиночку.
— Как у вас все просто, — восхищенно присвистнул капитан. — Внушите то, внушите это… резвимся в чужих мозгах, как в песочнице… а вон оно к чему приводит.
— Да, — сказал Жером, — тут есть над чем поразмыслить. Если орел действует также, то генералы Гитлера должны быть не совсем адекватными людьми.
— Товарищ
— Господин гаупштурмфюрер, — поправил он. — Впрочем, вы, если хотите, можете называть меня Отто.
— Простите, Отто… а мне что делать?
— Продолжайте жить здесь — будет очень подозрительно, если вы все исчезнете спустя сутки. Галине объясните, что наши бойцы из РОНА скоро вернутся. Легенда ваша остается прежней — вы СС-хельферин литовского происхождения, Дайна Кайрите.
«Ну, при чем здесь легенда? — хотела крикнуть она. — Ты подумал о том, каково мне будет одной, в этом доме? Как мне будет страшно и одиноко? Ты вообще хоть о чем-нибудь подумал, кроме своих бесконечно меняющихся планов?»
Но вслух она, конечно же, ничего не сказала.
— Сегодня я познакомлю тебя со своими новыми друзьями, — сказал на следующий день Отто. — Постарайся очаровать их. Я думаю, тебе это будет несложно.
— Мне это будет противно, — честно ответила Дайна.
— Я знаю, — кивнул он. — Но так нужно. Один из этих людей — главный шифровальщик в секретном отделе генштаба, который размещается в Вороновице.
— Это где?
— Неподалеку. Между Немировым и Винницей. Никто и понятия не имел, что здесь расположено такое паучье гнездо! Само по себе это — невероятная удача. Но главное — в Вороновице время от времени бывает Гитлер.
— Он покидает ставку?
— Представь себе. Если нам удастся подобраться к нему там… или перехватить по пути… понимаешь, девочка?
— Хорошо, — сказала она, подумав. — Я сделаю все, чтобы им понравиться.
Друзей оказалось трое — очкастый эсэсовец Клейнмихель, старший прапорщик Хонер и тот самый шифровальщик по имени Рихард Кох. Кох был из них самым молодым и с некоторой натяжкой мог бы считаться симпатичным, остальные напоминали Дайне крыс. Тем не менее, она очень мило улыбалась всем, а когда Хонер, знакомясь, задержал ее пальцы у своих мокрых губ секунд на пять дольше, чем предписывал этикет, сделала вид, что ей это приятно.
— Вы счастливый человек, гаупштурмфюрер, — сказал Кох, разливая по рюмкам шнапс. — Работать с такой прекрасной ассистенткой — что может быть приятнее? И дело, и удовольствие!
— Можно подумать, в вашем отделе нет молодых украиночек, — поддел его Отто.
Кох скорчил скорбную гримасу.
— Да местных к нам близко не подпускают! Повышенные требования безопасности, видите ли. А из фатерлянда присылают таких, прости Господи, грымз, что при взгляде на них сразу хочется уйти в монахи.