Блокадные будни одного района Ленинграда
Шрифт:
Закончилась весна, прошло лето, наступила осень, и 20 сентября 1942 г. заведующий районным коммунальным отделом (РКО) довел до сведения Исполкома, что «вследствие тяжелой зимы и отсутствия давления в городской водопроводной сети, а также халатности отдельных руководителей в районе перестали работать все бани». Для исправления положения были приняты меры в лучших традициях бюрократической системы – сменены директора двух бань и директор банно-прачечного треста, «что послужило коренным переломом в улучшении работы ведущих предприятий системы РКО [615] .
615
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 2. Д. 10. Л. 29.
А баня на Бумажной улице в годы блокады так и не заработала. В июне 1944 г. в ней продолжался
Учитель географии одной из ленинградских школ в феврале 1942 г. дал объявление о желании приобрести у фотолюбителей старые негативы с видами Поволжья и Сибири – через два дня имел «беседу» в отделении милиции, а затем трехчасовой допрос в органах НКВД. В мае того же года он записал в своем дневнике:
616
Там же. Оп. 1. Д. 100. Л. 31.
«Как жаль, что нельзя фотографировать. Какую ценную серию снимков можно было бы составить» [617] .
Из воспоминаний А.А. Шмидта, в декабре 1941 г. – десятиклассника одной из ленинградских школ:
«– Ведешь личный дневник?
– Да.
– Занимаешься фотографией? Ходил в Ленинградский дом пионеров?.. <..>
После всех вопросов он сказал: <…> „И еще привезешь свои дневники и фотоаппарат“. Так я и сделал. Дневники, полетели в печку <…> а фотоаппарат „Любитель“ он сунул себе в сумку, сказав: „После войны заберешь“. Но я ему отдал только один фотоаппарат.
617
См.: Блокадный дневник Винокурова А.И. // Блокадные дневники и документы. СПб., 2004. С. 245, 262. (серия: «Архив Большого Дома»).
Подарочный „Фотокор“ я зажилил и очень переживал, что меня разоблачат и накажут» [618] .
«Первое блокадное кино я посмотрел в феврале 1942 года. Тетя Аня сводила меня в один из начавших действовать кинотеатров. Это был кинотеатр „Новости дня“. Там сразу шли два фильма: „Разгром немцев под Москвой“ [619] и мультфильм „По щучьему веленью“. <…> Специфика коротких кинохроник позволяла после каждого сюжета зажигать свет и впускать новых зрителей. <…> Следующий фильм я видел несколько раз.
618
Цит. по: Немецкая колония в Новосаратовке под Санкт-Петербургом. Страницы истории XIX–XX веков / Сост. А.А. Шмидт. СПб.: [Б.и.], 2008. С. 69.
619
Документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой» вышел на экраны страны 23 февраля 1942 г.
„9 июля в кинотеатрах осажденного города началась демонстрация фильма «Ленинград в борьбе»“, – сообщалось в книге того же названия издания 1994 года. Этот фильм был удостоен Сталинской премии [620] . <…>
Среди всех сеансов мне запомнился один. Нет, я не помню ни названия фильма, ни даже был ли он американским подарком или советским шедевром, но я запомнил этот сеанс на всю жизнь. Мы посмотрели фильм до половины, когда за стенами послышались характерные звуки артобстрела [621] .
620
Сталинской премии I степени в области литературы и искусства за 1942 г. были удостоены один из режиссеров фильма В.М. Соловцов и четыре кинооператора (Известия. 1943. 20 марта).
621
«В кинотеатре „Москва“», на проспекте Газа. Там было три зала, работал только один. Залы полупустые» (Добавление Ю.Е. Давыдова 2015 г.).
Из кинобудки нам предложили перейти на лестницу, где мы и просидели до конца артобстрела. По окончанию
Достойным завершением главы про кино будет следующий сюжет. Как известно, кинофильмы шли тандемом. Сначала показывали кинохронику, а потом непосредственно фильм.
Сюжет был посвящен подписке на государственный заем 1942 года [622] . Кинокамера не позволяла производить синхронно съемку и запись звука, поэтому на немые кадры в студии был наложен поясняющий текст, а для „оживляжа“ звуки артобстрела.
622
Постановление «О выпуске Государственного Военного Займа 1942 года» Совнарком СССР принял 13 апреля 1942 г. Как писал нарком финансов, подписка «проводится под лозунгом: „Дадим взаймы государству свой трех-четырехнедельный заработок“» (Красная звезда. 1942. 14 апр.).
Самым неожиданным был главный герой, командир части, который выступал перед солдатами, – это был мой отец. Позднее он привез отдельные кадрики кинопленки, которые ему подарил на память кинооператор….» [623] .
«Когда наступила весна, бабушка давала мне сумку от противогаза, я с ней ходила в Екатерингофский парк и собирала траву, трава была такая – подорожник, одуванчик, крапива и лебеда. Когда я приходила в парк за травой, то не складывала сразу в сумку: наемся, а потом собираю ее домой, бабушке, она делала из травы лепешки – попарит их на плите, да так и ели. От какой-то травы мы опухали, опухали лицо и руки, потом все десны стали красно-синими, а нажав на десну, из нее начинала течь кровь» [624] .
623
Давыдов Ю.Е. Воспоминания о блокадном Ленинграде. С. 29–31.
624
Прядеина Эльвира Вильгельмовна // Мы помним… С. 37.
К.В. Говорушин вспоминал о том, как летом 1942 г. на Кировском заводе «сколотили из оставшихся в живых после блокадной зимы спортсменов заводскую футбольную команду». Для тренировок выбрали спортивный комплекс «Каучук» у парка имени 1 Мая.
«Лишь на втором поле нашли относительно ровный уголок. Взяли в руки лопаты, грабли. Утрамбовали площадку сапогами.
Наконец выкатили мяч. <…>
Решили, что на следующей неделе опять соберемся. <…>
Постепенно вокруг нашей полянки стали собираться первые редкие болельщики, заставские жители, в большинстве старушки и старики, инвалиды, раненые бойцы с не снятыми еще повязками. <…>
К осени мы разыгрались настолько, что площадка нам стала казаться мала. Брали свое упорные тренировки. Да и с питанием стало легче, по крайней мере с овощами.
Когда в сентябре люди выкопали на большом футбольном поле свою картошку, убрали брюкву и капусту, мы решили восстановить поле, сделать нечто похожее на тот бывший стадион. <…> За два дня убрали ботву, сровняли грунт. <…> Утрамбовали поле, разметили его, поставили ворота с сетками. Сделали даже несколько скамеек для своих болельщиков.
Огородники с сожалением смотрели на нашу работу. Некоторые возмущались:
– Все равно на будущий год перекопаем! <…>
С началом второй блокадной зимы мы перенесли свои тренировки на территорию своего завода» [625] .
М.А. Волкова (проживала по Нарвскому пр., 9) вспоминала:
«Около Нарвских ворот была „толкучка“, – сначала обменяли посуду <…> За хрустальную вазу нам дали 2 плитки столярного клея, за золотые часы – половину буханки хлеба, за золотое кольцо – бутылку олифы» [626] .
625
Говорушин К.В. За Нарвской заставой. М.: Политиздат, 1975. С. 193–196.
626
Я помню… С. 73.