Блокадные будни одного района Ленинграда
Шрифт:
Б.П. Кудояров. Волковское кладбище. 1942 г.
4 июля 1942 г. госсанинспектор Ленинграда В.И. Мирочницкая и инспектор Московского района Лобова «провели осмотр Волковского кладбища.
При осмотре установлено:
1. Обваловка траншей мест массового захоронения проводится, но очень медленно. Никакой планировки нет.
2. По рытью траншей работает экскаватор.
3. Захоронение производится в готовую траншею, заполненную водой, от которой идет трупный запах. Запасная траншея также заполнена водой.
4. Работники
Среди предложений заведующему кладбищу:
«3. Прекратить захоронение трупов непосредственно в воду, отправляя [их] на 1-ый кирпичный з-д для кремации. Срок – немедленно» [555] .
Из «Сведений о наличии запасных траншей на кладбищах гор. Ленинграда» на 15 октября 1942 г. Из 12 мест захоронений:
555
ЦГА СПб. Ф. 3200. Оп. 5. Д. 39. Л. 30.
«1. Волково кладбище – 6 траншей, общая их длина – 196 метров, глубина – 3 метра, ширина – 4,5 метра, вместимость – 7190 трупов» [556] .
Председатель Ленинского райисполкома – директору комбината «Советская Звезда», 5 мая 1942 г.:
«Исполком Райсовета просит отпустить для районного морга:
1. Марли – 50 метров.
2. Вязи или другого материала на полотенца – 50 метров» [557] .
556
Там же. Л. 6.
557
Там же. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 79. Л. 24.
«Мы хоронить сами не могли, поэтому попросили дворничиху „Дору“ отвезти бабушку в морг. Она согласилась, дворники всегда возили. Мы отдали ей паспорт и бабушкины карточки продуктовые, денег заплатить. Завернули бабушку в единственный пододеяльник, положили на санки, и дворник увезла ее из ее родного дома неизвестно куда. Она вернулась скоро, но к нам не зашла, документов похоронных не принесла. До сих пор мы не знаем, где наша бабушка лежит. Дворник сама вскоре умерла» [558] .
558
Зинаида Кузнецова. Воспоминания. С. 28.
Из сводки «О количестве вывезенных трестом „Похоронное дело“ трупов на кладбища (индивид. захоронение) и крематории из больниц, госпиталей и райморгов за период с Ноября 1941 г. по Октябрь 1942 г…». Всего вывезено 451 209 трупов, в среднем за день – 12 530 трупов. Индивидуальные захоронения – всего 15 811 трупов, в среднем за день – 588 трупов [559] .
Воспоминания А.А. Шмидта:
«А мои грузчики, тем временем погрузили 8 трупов. Работа эта была не простой. Все были очень тяжелыми и замерзшими в разных неописуемых позах. Такой груз только ночью и возить. <…> Дороги до кладбища около двух километров, это примерно один час по темноте, с проверками документов и паролей. Я задумался над фразой, брошенной комендантом [дома]: „Надо же, ведь по всем квартирам прошла спецгруппа по ликвидации и сбору документов. А вы мне принесли записку пострадавшего и похоронку“. Только по дороге на кладбище я догадался, что до нас проходил еще кто-то. Все, что имело какую-то ценность, забиралось этим отрядом, как нам говорилось, в фонд защиты
559
ЦГА СПб. Ф. 3200. Оп. 5. Д. 39. Л. 13.
560
Немецкая колония в Новосаратовке под Санкт-Петербургом. С. 71.
Из дневниковой записи И.В. Назимова за 19 апреля 1942 г.:
«Теплый, сверкающий день. <…> Тихо. Не слышно выстрелов… <…>
Но пока обстрелов нет, сижу в скверике у Нарвских ворот и любуюсь солнцем и покоем. Народу мало. Движения транспорта, за исключением одного маршрута трамвая, – нет. В сквере занято несколько скамеек. Вышли мамаши с детьми. Двое ребят катаются на велосипедах, один копошится в песке, трое девочек лет семь-восемь около меня разговаривают.
„У тебя кто-нибудь умер?“ – спрашивает одна, обращаясь к своей сверстнице. Та удивленно смотрит на спрашивающую и отвечает: „А у кого сейчас кто-нибудь не умер? У меня умерли мама и бабушка“. В разговор вмешалась третья: „Мой отец в госпитале – раненый, а мама умерла“. У первой, начавшей разговор, умерло трое.
Насколько старше своих лет стали дети! Сколько страданий они перенесли!» [561] .
561
Будни подвига. С. 57, 60.
К концу 1942 г. показатель смертности в Ленинграде удалось снизить, но он еще оставался высоким.
3 января 1943 г. председатель Исполкома Ленгорсовета направил письмо А.А. Жданову. Он писал, что каждый житель Ленинграда потерял в среднем от 22 до 40 % своего веса. С наступлением холодов вновь наступило, после летнего улучшения, падение веса и увеличились заболевания дистрофией. Развернутые в Ленинграде 30 175 больничных коек все были заполнены, а потребность в госпитализации увеличивалась. Жизненные запасы организма людей в наступившую зиму были гораздо ниже, чем в предыдущую. Поэтому П.С. Попков предлагал вновь развернуть столовые усиленного питания.
Секретарь горкома ВКП(б) по пищевой промышленности П.Г. Лазутин ответил отказом, мотивировав, в частности, тем, что 270 тысяч ленинградцев получают в той или иной форме больше продовольствия, «чем это предусматривается общесоюзными нормами».
По мнению президента Ассоциации историков блокады и битвы за Ленинград в годы Второй мировой войны Ю.И. Колосова, этот отказ партийного функционера П.Г. Лазутина привел ко «второй волне» гибели ленинградцев [562] .
562
См.: Колосов Ю.И. Влияние длительного голодания на здоровье блокадников // Война и блокада (К 60-летию начала Великой Отечественной войны): Материалы междунар. науч. – практ. конф., 15 мая 2001 г. СПб.: «Ленинградский вестник», 2001. С. 107.
В «Книге памяти» перечислено по адресам число умерших:
Обводный канал (дом № 156) – 128 человек
Сутугина улица – 113 человек
Бумажная улица – 221 человек
Набережная Бумажного канала – 13 человек
Молвинская улица – 5 человек
Набережная реки Екатерингофки – 58 человек
Березовый остров – 55 человек
Большой и Малый Резвые острова – 107 человек
Промышленный (Болдырев) переулок – 175 человек