Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)
Шрифт:
– Какой еще…
– А ты в какой стране живешь? – с удовольствием спросила Кузьминична. И не давая дочери опомниться, сказала строго: – Почему к телефону не подходите? Молодуху, что ли, нашли?
– Мама, надень тапки! – крикнула ей в спину пришедшая в себя дочь, но Кузьминична раздраженно отмахнулась и скрылась в туалете…
– С мамой творится что-то неладное, – озабоченно сказала женщина, намазывая маслом хлеб. – Маша, не вертись! Пей чай… – Она передала мужу бутерброд. – Вон, опять куда-то с самого утра умчалась. И все эти ее словечки, которыми она в последнее время… Какие-то «стрелки», «терки». Когда она разговаривает
– Слышу, – мрачно сказал муж. – Извини, не до того мне сейчас. Понимаешь, я…
– У папы на работе неприятности, – бойко сообщила дочка. – Его даже уволить могут. Я слышала, как он с начальником по телефону разговаривал. Тот еще кричал на него, кажется.
– Маша! Если ты допила чай, иди, пожалуйста, в свою комнату и…
– И поиграй, – закончила за маму Маша. – Она взяла со стола печенье и встала. – Ладно, так и быть, можете секретничать, сколько влезет.
– Маша!
– Ухожу, ухожу, – сказала та, покидая кухню. – Только не забудьте, что вы мне про зоопарк обещали. Напоминаю, что суббота уже наступила...
– Что, все действительно так серьезно? – спросила Надежда, наливая мужу чай.
– Из-за меня фирма на деньги влетела, – мрачно сказал мужчина. – Штраф за несоблюдение условий контракта и еще там... Ну, не из-за меня, конечно, а из-за раздолбаев из моего отдела. Не проконтролировал вовремя, вот и…
– Много?
– Достаточно, чтобы вылететь с треском. И хорошо еще, если этот долг не повесят на меня лично.
– Сколько?
– Тысяч пятьдесят примерно, – нехотя буркнул муж.
– Долларов?
– Надь, ну о чем ты спрашиваешь. Стал бы я так переживать, если б…
О, господи! – всплеснула руками Надежда. – Но почему я узнаю обо всем последней? Вон, даже Машка, оказывается…
– Да не хотел волновать прежде времени. А Машка вечно любопытничает, подслушивает, потому и…
– И ничего я не подслушиваю, – раздалось из-за закрытой двери с непрозрачным узорчатым стеклом. – Просто я…
– Ну, я тебе сейчас!
Надежда принялась подниматься, но в коридоре прозвучали быстрые удаляющиеся шажки и через секунду хлопнула дверь в детскую. Не успела женщина опуститься на стул, как в коридоре зазвонил телефон. Супруги переглянулись.
– Я схожу, – как-то обреченно сказал муж и Надежда сообразила, что он или ожидал этого звонка, или догадывался, что таковой может прозвучать. – Да… – сказал мужчина, и по его тону жена поняла, что так и есть, звонят с работы.
– Включи динамик, – прошептала она, подойдя вплотную. – Ну пожалуйста, должна же я знать...
Поколебавшись, мужчина включил громкую связь и положил трубку. Двое стояли в коридоре и ждали, что скажет позвонивший.
– Виктор Степанович, вы…
– Да-да, – поторопился сказать мужчина. – Говорите, Абрам Борисович, я слушаю… Директор, – шепнул он, склонившись к уху жены. Та кивнула.
– Виктор Степанович… – как-то неуверенно повторил директор и напряженно слушавшая женщина с удивлением поняла, что тот, кажется, волнуется, – как вы знаете, у нас возникли некоторые проблемы с…
– Да, конечно, – подтвердил мужчина. – Я допустил ошибку в вопросе… Точнее, не я, а работник моего отдела, что, конечно, не снимает с меня вины, потому что руководитель, так или иначе, отвечает за действия
– Нет-нет, – торопливо сказал Абрам Борисович, – с этим мы уже разобрались, никаких претензий к вам, Виктор Степанович, у фирмы нет и быть не может. – Супруги опять переглянулись. – Дело в том, что у нашей фирмы возникли некоторые проблемы с инвестором. Как вы знаете, нам был обещан кредит в размере пяти миллионов долларов, мы уже заключили фьючерсные контракты с подрядчиками, и теперь, в связи с тем, что фирме вдруг отказали в кредите…
– Да, я знаю, – стараясь скрыть удивление, сказал мужчина, – похоже, инвестор нас определенно подставил и все это, возможно, было подстроено нашими конкурентами, но… но при чем здесь я? Это работа юридического отдела, они, насколько я знаю, уже готовят исковое заявление в суд, чтобы опротестовать некоторые детали контракта, который…
– Да-да, конечно. Только, вы сами прекрасно знаете, даже если мы в итоге выиграем дело в суде, это произойдет, когда фирма будет уже фактически разорена. В связи с этим… Виктор Степанович… – голос директора прозвучал настолько просительно, едва ли не жалобно, что мужчина просто ушам не поверил. Он посмотрел на жену и та ответила ему таким же недоуменным взглядом. – Не могли бы вы как-то посодействовать, чтобы…
– Простите? – не выдержал мужчина затянувшейся паузы. – Алло, Абрам Борисович! Абрам Борисович, извините, но чем я могу помочь фирме в данной ситуации?
– Не могли бы вы попросить Алевтину Кузьминичну…
Теперь своим ушам не поверила Надежда.
– Откуда он знает, как зовут мою маму… – шепотом начала она, но муж приложил палец к губам.
– Не могли бы вы попросить Алевтину Кузьминичну, чтобы она посодействовала в решении этого вопроса, – прекратил наконец мямлить директор. – Я прошу вас замолвить за меня словечко и спросить уважаемую Алевтину Кузьминичну, не возьмется ли она за это дело. И, разумеется, она вправе назначить любой, в рамках разумного, процент за благоприятное для нас решение проблемы.
– Попросить Алевтину Кузьминичну? – недоверчиво переспросил окончательно ошарашенный мужчина. – Но каким образом она может посодействовать в решении вопроса, который не может уладить даже…
– Виктор Степанович! – По неожиданно прозвучавшим игривым ноткам в голосе Абрама Борисовича чувствовалось, что происходи разговор не по телефону, он непременно погрозил бы шутливо собеседнику пальцем. – Ну зачем вы… Всем известно, что Алевтина Кузьминична уважаемая воровка в законе, и что стоит ей только сказать слово… Простите, Виктор Степанович, вы меня еще слушаете?
Мужчина бросился к жене. Закатив глаза и беззвучно шевеля губами, та медленно съезжала по стене.
– Извините, я вам потом перезвоню! – крикнул он и, нажав кнопку отбоя, принялся набирать службу скорой помощи. – Господи, да какой там у них номер!
В коридор выскочила дочка. Моментально оценив обстановку, она бросилась к аптечке за нашатырем. Сунув пузырек в руку растерянного родителя, она тут же умчалась на кухню. Через несколько секунд пришедшая в себя мать жадно пила принесенную дочкой воду, не замечая, что ее зубы стучат о стакан, а большая часть воды льется на халат. Затем она некоторое время еще сидела на полу, прислонившись спиной к стене и бессмысленно глядя на дочку, затем ее лицо наконец слегка порозовело, а губы опять беззвучно зашевелились.