Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)
Шрифт:
– Господи спаси… – прошептала Кузьминична, когда разглядела, что сооружение является обычным, только опять-таки из золота, сиденьем с бортиками, какие подвешиваются на качелях, а на нем, скрестив ноги, сидит президент Подпутин. Спиной он опирался на огромный золотой полумесяц, на его лице была черная карнавальная маска, а ботинки были начищены так, что их блеск слепил старушек куда больше сверкающих всюду бриллиантов.
Поющая актриса помахала ему рукой и президент, вскинув в ответном приветствии руку, растянул губы в улыбке. Петровна торопливо перекрестилась.
Когда Мэрилин закончила свою песню, сверху раздался голос президента:
– Устал я греться, – прочувствованным мягким баритоном принялся выводить он, – у чужого
Петровна перекрестилась еще раз.
Тем временем сиденье опустилось примерно до уровня человеческого роста, и президент, не дожидаясь полной его остановки, ловко, по-спортивному соскочив со словами: «Всегда быть в маске – судьба-а-а моя-а-а», – спружинил ногами и замер перед потерявшими дар речи подругами.
– Разрешите представиться, – непринужденно протянув руку, хорошо знакомым по телевизионным выступлениям голосом сказал он и порывистым движением сорвал с лица маску, – президент Подпутин.
Прожектора сосредоточили свои лучи теперь на президенте, отчего стали видны мельчайшие детали его лица, вплоть до усталых морщинок вокруг искрящихся весельем и умом глаз.
– А то… мы… не знаем… – насилу выдавила из себя Кузьминична. Как и полагается лидеру, она первой пришла в себя. Она же первой робко протянула для рукопожатия взмокшую от волнения ладонь и у нее отвалилась челюсть – ладонь стиснула воздух.
В тот же миг исчезло все разом – музыка, свет прожекторов, Мэрилин Монро, качели и морщинки вокруг глаз вместе с их владельцем. Лицо Кузьминичны приобрело глупое выражение, но очень быстро от него избавилось, ему на смену пришла зарождающаяся злость.
– Нет, вы только подумайте, – избавившись от шока, гневно начала она, – президент, а что себе позволяет! Да ведь это просто беспредел, я даже не нахожу слов, чтобы выразить…
– Неужели вы могли хоть на секунду предположить… – раздался за спинами подруг мягкий, знакомый всей стране голос, и они, вздрогнув, испуганно повернулись, – что президент России станет развлекаться подобным образом… – Увидев Подпутина, Кузьминична схватилась за сердце. – Неужели вы могли хоть на десятую ее долю заподозрить, что глава державы, обладающей пятьюдесятью процентами запасов пресной воды планеты, склонен к дешевым театральным эффектам? Конечно, это самый обычный балаган, устроенный моим двойником. И он, смею вас заверить, еще крепко от меня за свои проделки получит. – Президент протянул для рукопожатия руку.
Кузьминична, поколебавшись, робко протянула свою и опять ухватила воздух. Президент исчез.
– Я же сказал, что это дешевый балаган, – раздался знакомый всей стране голос и нервно повернувшие головы старушки увидели, что метрах в десяти от них в полу открылся люк и оттуда плавно, но быстро выезжает деревянная, под цвет пола, платформа, на которой стоит президент. Открываясь, дверцы люка упали вниз, поэтому выехавшая платформа ладно встала на освободившееся место и секундой позже паркет выглядел опять целостным, словно и не разверзались только что его потайные дверцы. Зрелище выехавшего из-под земли президента напомнило подругам сцену из фильма «Фантомас» – именно таким эффектным образом любил появляться киношный гений зла в сопровождении своих сподручных. – Неужели вы могли поверить, что президент Российской Федерации… – Говоря это, президент с доброжелательной мягкой улыбкой почти подошел к старушкам, как вдруг слева от них быстро поднялась из пола еще одна платформа, на которой стоял второй президент.
– Нет, про балаган сказал я! – возразил он, и, когда платформа встала на свое место, упруго зашагал к побледневшим подругам.
– Неужели вы могли поверить, что президент Российской Федерации… – раздалось теперь справа, и с выехавшей из пола платформы к гостьям направился третий президент. Когда из-под земли выехали еще двое, старушки попятились, стараясь держать в поле зрения пространство вокруг себя и за спиной.
– Петровна, ты контролируешь
– Позвольте, сударыни… – президенты остановились на полдороге, их лица выражали неподдельные огорчение и обиду, – зачем такое к нам отношение! Разве ж мы способны сделать вам что-то дурное или…
Внезапно двери Секретного зала, через которые недавно запустили подруг, распахнулись, и возникший на пороге генерал торжественно провозгласил:
– Внимание! Президент Российской Федерации, Владимир Владимирович Подпутин!
Громко заиграл гимн Российской Федерации и в зал упругим спортивным шагом вошел президент. Секундой раньше его появления пятеро других президентов быстро и бесшумно уехали вниз, под паркет. Причем, как автоматически отметили старушки, платформы оказались там, где они стояли в данный момент – похоже, весь пол огромного зала был подвижным и, аналогично мозаике, состоял сплошь из подобных платформ.
– Президент Подпутин, – подойдя к вовсю таращившимся на него подругам вплотную, объявил президент. Он протянул руку и Кузьминична, заколебавшись на мгновение, осторожно пожала сухую твердую ладонь. Секундой позже то же проделала Петровна. – Что-то не так? – нахмурился, приглядевшись к лицам подруг, президент. И видя, как замялись гостьи, предположил: – Небось, опять мои остолопы что-нибудь учудили? – Разглядев выражения физиономий не проронивших ни слова старушек, он уверился в своих подозрениях. – Ничего, они у меня еще получат, обещаю. Пробегут кросс с полной президентской выкладкой. Это мои двойники, вынужден просить у вас прощения за их недостойное поведение. Видимо, мало я их нагружаю, вот и шалят… – Несмотря на еле уловимые оттенки ворчливости, сказано это было не без оттенка некоторой гордости – как если бы отец журил бестолковых, но любимых детей. – Однако же, к делу… Присаживайтесь. – Старушки с недоумением огляделись, и президент не смог сдержать улыбки. – Извините, это уже моя оплошность. – Он негромко хлопнул в ладоши и прямо за спинами подруг из-под пола выехал двухместный диван, на который они тут же, не дожидаясь президента, и шмякнулись с размаху – их отказались держать ноги. Президент же с достоинством, не глядя, присел на бесшумно выехавшее за его спиной кресло и кивнул на появившийся из-под земли столик между их седалищами, на котором стоял запотевший графинчик с чем-то прозрачным, бутылки с лимонадом и стаканы. – Угощайтесь. Что предпочитают дамы? Водка, лимонад, сельтерская вода? Все, заметьте, отечественного производства.
– Мне бы водки… – прохрипела Кузьминична – ей вдруг отказал и голос.
– И мне, – едва слышно пискнула Петровна.
– Что ж, извольте... – Подпутин лично разлил по трем стаканам и первым поднял свой. – За Россию!
– За нее, матушку, – в унисон отозвались подруги и трое одновременно запрокинули головы...
– Вот такие дела, – закончил объяснения президент. Один графинчик к тому времени был уже благополучно опустошен. – Что вы на это скажете?
– Извините, конечно, Владимир Владимирович, но все равно, не верится как-то, – осторожно сказала раскрасневшаяся от спиртного Кузьминична. – Какие еще монголы…
– В голове не укладывается, – поддакнула не менее раскрасневшаяся Петровна.
– Они прошли уже половину России, – мрачно сказал президент.
– Но как такое могло произойти? – ахнули старушки.
– У них хорошая техника, – пояснил президент. – Наша техника. И они перемещаются по хорошим дорогам. По нашим дорогам. – Старушки переглянулись и президент заметил выражение их взглядов. – Все равно не верите, – без малейшего укора сказал он. – Что ж, извольте убедиться…
Сверху, в стороне, опустился большой экран, освещение стало умеренным, и в течение получаса подруги внимательно смотрели отснятую на видеокамеры мобильных телефонов хронику монгольского блицкрига.