Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)

Оутерицкий Алексей

– Буду сидеть, – невозмутимо сказал человек.

Монгол поиграл желваками, обвел взглядом подчиненных. Некоторое время он в нерешительности крутил ручку газа, рыча мотором. Затем ловко соскочил с мотоцикла, заглушил двигатель и сказал:

– Сейчас я отдам приказ своим непобедимым воинам, и тогда от тебя и от твоего стула останется только пыль. Через какое-то время она смешается с этой, – он провел носком сапога по земле, – пылью, и совсем скоро ни один человек с самой крепкой памятью не вспомнит, что ты когда-то топтал эту равнину, смотрел, – он поднял лицо к небу, – на это солнце, пил, – он кивнул на стоящую возле стула бутыль, – эту воду…

– Еще посмотрим, – ответил, нахмурившись, человек. – Болтать-то

ты горазд.

– Ай, шайтан! – не выдержал сотник. Он сделал знак своим воинам и те тоже соскочили с мотоциклов. – Взять этого человека и отрезать ему язык! Я прикажу изготовить из его кожи мягкие сапоги и подарю их великому Потрясателю вселенной! Я…

Монголы с угрожающим видом подступили к вставшему со стула человеку-медведю. Тот набычился, тяжело засопел и, внешне не выказывая волнения, внимательно следил за их перемещениями. Стоило одному из монголов приблизиться к нему на достаточно близкое расстояние, он тут же упал от сильнейшей затрещины. Увидев, что не успевший даже вскрикнуть товарищ лежит, не подавая признаков жизни, воины громко закричали и бросились на человека-медведя скопом. Почувствовав вцепившиеся в него сухие сильные руки, тот грозно заурчал и встряхнул мощными плечами так, что пятеро повисших на нем монголов разлетелись в разные стороны, подобно посыпавшимся с быстро раскрутившейся карусели детям. Остальные трое тоже получили порции сильнейших затрещин и присоединились к своему бездыханному товарищу, рискнувшему напасть на богатыря первым. Не вступавший в схватку Айтмет зло прокричал что-то по-монгольски, и на человека бросились все, кто на данный момент оставался дееспособен – таковых было четверо. Человек-медведь громко зарычал, схватил подвернувшихся двоих за шивороты и столкнул лбами с такой силой, что еще до их падения на землю стало ясно – не встанут и эти. С начала схватки прошло не более минуты, а отряд Айтмета уже сократился до трех бойцов, включая его самого.

– Хватит, оставьте его! – выкрикнул он по-русски и двое воинов, не скрывая радости, поспешили выполнить его команду. – Ты храбрый воин, чужеземец, – проскрежетал сотник, – но перед моими неустрашимыми воинами тебе все равно не устоять. И если бы не приказ Потрясателя вселенной…

– Не люблю болтовни, – отрывисто выдохнул богатырь. Тяжело дышащий, истекающий потом, он стоял с красной распаренной физиономией и смотрел на сотника исподлобья своими маленькими, злобно горящими медвежьими глазками. – Говори по делу или мотай обратно, к своей непобедимой армии. – Он грузно опустился на стул, допил остатки воды и отбросил пустую пластиковую бутылку прямо под ноги сотника.

– Хорошо, – с трудом сдерживая ярость, прошипел тот, – скажу напрямик. Тобой заинтересовался сам Повелитель. Приказано доставить тебя в ставку целым и невредимым.

– Буду здесь сидеть, – сказал человек-медведь. – Если твоему повелителю надо, пусть сам сюда придет.

– Человек, ты просто не соображаешь, что говоришь! – закричал Айтмет. – Повелитель ни к кому не ходит, он повелевает! Если ты откажешься…

Не дослушав, человек-медведь надвинул на глаза подшлемник, откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, подытожил:

– В общем, так. Если твой повелитель не умеет ходить, пусть пришлет кого-нибудь чином повыше. Мне с сотником базарить западло. Я все сказал.

Некоторое время Айтмет скрипел в бессильной ярости зубами, затем заорал на своих воинов – более-менее пришедшие в себя пятеро пытались привести в чувство остальных, до сих пор не подающих признаков жизни:

– Быстрее, иначе прикажу нарезать из ваших спин ремней!

Поколебавшись, он расстегнул подсумок на поясном ремне, извлек оттуда рацию, быстро что-то в нее сказал, и через десяток секунд от замершей армады отделились три мотоцикла с колясками, на бортах которых были нарисованы красные кресты. Сотник мрачно смотрел, как грузят в санитарные

мотоциклы тела трех бездыханных воинов, и размышлял, как ему теперь оправдаться перед тысячником. Вообще-то, ему было просто приказано доставить загадочного человека в ставку главкома, относительно же применения силового варианта доставки была инициатива Айтмета лично. Может, не надо было дразнить этого страшного в ярости богатыря, может, стоило его вежливо пригласить?..

Примерно через час командир корпуса, толстый человек небольшого роста, в новехонькой кожаной портупее поверх зэковской робы, обливаясь потом, докладывал Повелителю вселенной о неудаче, постигшей его воинов в переговорах с богатырем:

– Мы его приглашали, Повелитель, мы сделали все, как ты велел… Мои воины говорили с ним вежливо, как с равным, как если бы он был чистокровным монголом, но он отказался. Прикажешь поговорить с ним по-другому? Мои воины могут расстрелять его из дальнобойных «Моссбергов» или применить «Сеть – 12», оружие, присланное недавно нашими украинскими друзьями. Я лично приведу его к тебе на веревке, привязанной к мотоциклу, за которым он будет вынужден бежать со связанными руками. Скажи только слово, и я доставлю тебе дюжину сыромятных ремней, нарезанных из его спины.

Когда молчание затянулось, он заставил себя поднять глаза и испытал неописуемое облегчение, обнаружив Повелителя улыбающимся. От радости у него едва не подкосились ноги.

– Отказался, говоришь, – задумчиво сказал Бастурхан. – Клянусь Небом, этот человек нравится мне все больше.

– Он сказал, что не станет иметь дело ни с кем, кроме тебя, – видя, что Повелитель не намерен отдать распоряжение немедленно подвесить его на веревках и жечь пятки раскаленными углями, осмелился добавить комкор. – Его не устроил ни тысячник, ни даже командир корпуса. – Комкор скромно поклонился.

– А кто вел с ним переговоры? – поинтересовался Повелитель.

– Сотник Айтмет. – Командир корпуса не сразу понял, почему засмеялся Повелитель. Тот смеялся оглушительно, всхлипывая и тут же разражаясь новыми взрывами хохота.

– Сотник! – утирая слезы, пробормотал Бастурхан. – Этот человек послан самим Небом для проверки боеспособности моей армии, а ты послал к нему какого-то сотника… Конечно же, он будет удостоен чести говорить со мной лично.

– Но он сказал, что не собирается ехать в ставку, – сказал командир корпуса мстительно. Самым сильным его желанием сейчас было, чтобы Повелитель разъярился и приказал этого, доставившего столько хлопот человека просто казнить на месте. О том, что Повелитель может приказать казнить его самого, комкор подумал с запозданием, и его опять прошиб успокоившийся было пот. – Он желает… Нет, я просто не могу выговорить это. Извини, Повелитель.

– Говори! – громыхнул Бастурхан. Он поднялся с войлока и принялся ходить, заложив руки за спину, что означало крайнюю степень заинтересованности. – Говори, тебе ничего не будет! Ты смелый воин, ты доказал это в боях под Керчью, когда в одиночку пленил целый взвод опытных русских десантников! Говори, и не бойся, воин.

– Он набрался наглости предположить, что ты сам придешь к нему для переговоров, – прошептал, насилу выдавив из себя эти немыслимо дерзкие для простого смертного слова, комкор. – Извини, Повелитель, я просто передаю то, что сказал тот человек. – Он приложил руку к сердцу и упал на одно колено.

Пауза опять затянулась. Опять комкор не смел поднять головы и только слушал звук тяжелой поступи раздумывающего Потрясателя вселенной. Наконец шаги затихли – судя по всему Повелитель остановился прямо перед ним. На плечо комкора легла тяжелая рука и он непроизвольно съежился.

– Не бойся, смелый воин, в одиночку пленивший роту вооруженных до зубов десантников, – сказал Бастурхан. – Встань. Встань, и слушай меня внимательно… Я буду с ним говорить. Я приду к нему сам.

Комкор ахнул.