Блондинка
Шрифт:
– Я не в курсе, - сказал он.
– Я знаю только то, что сам видел в тот вечер.
– Лейтенант, - сказал я, - вы никогда не думали о том, что случилось бы с вами, если бы вы имели столько денег, что все было бы вам доступно, и если бы все окружающие только и думали об удовлетворении ваших капризов?
– Вы хотите сказать, что он был не хуже всякого другого, а все дело в условиях?
– холодно спросил он.
– Но вы не видели, как я, труп этой девчушки. Шестнадцать лет! Когда я подумаю, что моя дочь могла бы валяться на этой кровати!..
–
– Какой звонок?
– На тот, который распылил Джорджию Браун, - ответил я.
– Пошли, лейтенант?
В Пайн-Сити я вернулся уже за полдень. Я затормозил перед комиссариатом и поднялся в кабинет Паркера.
– Великий Уилер собственной персоной!
– весело воскликнул Паркер, когда я вошел.
– Спорю, что вы уже осветили все дело, - Эл. Блесните, скажите мне, кто нанес удар.
– Хотел бы сказать...
– ответил я.
– Вчера я добился некоторых результатов, сегодня я почти или даже полностью вернулся к исходной точке. Если кто-нибудь снова взорвет бомбу, можно дойти до нуля.
– Вы меня разочаровали, - насмешливо протянул он.
– Вы, сыщик-конформист, любимчик шерифа! Я поспешу рассказать об этом лейтенанту Хаммонду.
– Только не употребляйте слов длиннее, чем в один слог, а то он не поймет.
– Я присел на край стола и закурил.
– А что у вас?
– Мало чего, - ответил он.
– Эта проклятая бомба задала нам работы. По мнению Макдональда, это очень простой механизм, который можно зажать в кулаке, - кубик. Его можно запросто изготовить дома. На этот счет есть его рапорт.
Он указал на лист, отпечатанный на машинке.
– Вижу. Что-нибудь вроде "отличная маленькая коробочка с динамитом". Да, это заставит нас побегать!
– Я велел Полнику прекратить опросы жильцов и швейцара, - продолжал Паркер.
– Это ничего не дало: они держатся прежних показаний. Лейверс сказал, что вы поехали в Лагуна-Бич, чтобы разнюхать что-либо о самоубийстве Меннинга. Вы напали на что-нибудь интересное?
– Нет.
Я повторил вкратце, что говорил мне Монро, и передал суть моих интервью четырех особ, которых назвала Джорджия Браун.
– Симпатяга этот Меннинг!
– сказал Паркер.
– Удивительно, что он жил так долго. Но, по словам Блейна, Джорджия Браун была еще лучшей штучкой.
– Н-да...
– Паркер перестал улыбаться.
– Эта история начинает меня всерьез раздражать, Эл. Начать с мотком нитей в руках и прийти буквально ни к чему!
– Ну, не совсем так. Ладно, я пошел. Увидимся по ходу событий.
Я вышел из комиссариата и вернулся домой. Было ровно шесть часов. Я чувствовал, что должен активно действовать и даже, возможно, подвергнуть себя опасности, но не знал, с чего начать такое важное дело. Требовалось принять меры, но никто мне не уточнил какие.
Я поставил пластинку Поля и позволил его многочисленным гитарным переборам поработать на моем позвоночнике. Это лучше всякого массажа,
Это наверняка Лейверс, а я не чувствовал в себе юмора, позволявшего переносить Лейверса. Я снял трубку и произнес:
– Мы сожалеем, сэр, но мы не понимаем, как он мог сесть! Он лежал нормально, когда мы клали его в гроб...
– Мне надо поговорить с лейтенантом Уилером!
– вскричал резкий голос.
– Скажите ему, что мне обязательно нужно. Это.., ужасно срочно.
Я закрыл глаза и увидел подсиненные волны волос, нежно передвигаемые на нужное место на виске.
– Лейтенант Уилер слушает, - сказал я.
– Мистер Коте?
– Да. Я так рад, что нашел вас! Вы просили меня позвонить, если что-нибудь произойдет.
– С вами что-нибудь случилось?
– Мне нужна защита, - ответил он прерывающимся голосом.
– Мне нужна полицейская защита, я ее требую!
– В нем, казалось, поднимался ужас.
– Мне угрожают смертью! Они сейчас придут! Приезжайте сейчас же, лейтенант! Немедленно! Вы понимаете?
– Спокойно, - сказал я.
– В чем дело? Кто вам угрожал и кто должен прийти к вам?
– Я не могу сказать по телефону, - его голос понизился до шепота, - но вы должны приехать немедленно. Я требую защиты полиции, вы меня слышите?
– Я должен отойти от трубки на триста метров, чтобы не слышать вас! Барабанные перепонки, знаете, не так-то легко заменить!
Он повесил трубку.
– Фигляр!
– бросил я в аппарат, прежде чем положить трубку в свою очередь.
Я налил себе выпить и подумал минутку. Раз мне все равно нечего делать, поеду к нему, посмотрю, что с ним.
Может, он пьян или... Предположений может быть навалом... Есть одно простое средство удостовериться...
Я опустошил стакан, вышел и сел в машину.
Мне понадобилось пять минут, чтобы припарковаться. До его отеля оставалось сто метров. Я пошел пешком, думая, что самое меньшее, что может сделать Коте, когда я приду, - это предложить мне стаканчик.
Я пересек холл и поднялся в лифте. Дошел по коридору до его комнаты и постучал. Молчание. Я постучал снова. Подождал. Опять ничего. Я возрадовался, что тут нет звонка, на который я мог бы нажать. Для человека хватит одной бомбы в жизни. Потом меня осенило, и я повернул ручку. Дверь открылась самым обычным образом.
Я вошел, ощупью нашел выключатель и нажал. Комната ожила. За одним исключением.
Норман Коте...
Он лежал поперек кровати с широко раскрытыми глазами, но они не видели потолка. Я осторожно приблизился и осмотрел его. Он отведал две пули в грудь, и его шелковый халат уже никогда не будет таким безукоризненным, как прежде.
Я направился к телефону и взял трубку через платок.
Вызвал отдел убийств и спросил, не там ли еще Паркер. Он был там. Пока меня соединяли с ним, я машинально подумал, как это дело отразится на моей совести.