Блуд на крови. Книга вторая
Шрифт:
— Папа и мама ничего не скажем. А то мы будем стараться, а гонораром с ними делиться придется.
Все шло замечательно и все были счастливы. Вдруг в субботу под вечер в комнату Андрея вбежала Люба:
— Барин, вас какой-то господин спрашивают. Они на улице в коляске сидят. Серди-итый!
Похолодело сердце: «Беда!»
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
Илья Борисович, человек серьезный и бывалый, через своих людей навел справки и без особого труда
Андрей был посажен в коляску с банкиром, за ними двигалась другая — с широкоплечими молодцами. Далеко не поехали, а затащили молодцы Андрея на пустырь, находившийся против монастыря и монастырю же принадлежавший, слегка отвалтузили, а банкир ласково сказал:
— Ты, сукин сын, знаешь, что я люблю выдавать авансы. Эти тумаки — прилюдия того, что я сделаю с тобой, если не вернешь мне деньги сполна.
Андрей, вытирая разбитый нос, промямлил:
— У меня другая сестра есть — Наталья. Она на три года моложе Елизаветы. Это как раз то, что вам надо.
— Не врешь? Ведь я все узнаю в точности. — Не обманываю, чтоб мне…
— Ты уже божился.
— Все выполню, вы довольны будете. «Однако, влип я! — лихорадочно соображал Андрей. — От аванса почти ничего не осталось, опять в карты мне не везло. Наташка — это не Елизавета, ее и золотыми горами не соблазнишь на такое дельце. И замуж по любви выходит… Впрочем, стоп! Вот тут-то я и буду иметь свой шанс».
Андрей заискивающе посмотрел на банкира:
— Илья Борисович, для пользы дела дайте мне еще хотя б рублей двести. Надо родителей, того, взбодрить.
Банкир швырнул деньги:
— Держи! Но если что, распубликую в газетах твою расписку, пусть все узнают, что Скобло-Фомины честью дочери торгуют!
…Андрей, неожиданно для себя легко уговорил папашу и мамашу: «Подарить на три часа Наталью богатому человеку!»
Сильное впечатление произвела сумма, которую банкир обещал передать родителям в тот момент, когда девушка явится в назначенное место.
С дочерью взялась поговорить «по-матерински» Дарья Семеновна.
Наталья была удивлена ласковым, даже вкрадчивым тоном мамаши:
— Садись, моя любимая, на диванчик. У меня к тебе важное дело, — замялась она. — Ты, голубушка, знаешь то ужасное положение, в котором мы находимся: в долгах как в шелках. Не хорошо у нас… Отец весь высох от забот. Андрей ведет легкомысленный образ жизни, не можем его женить. Я за два года себе ни одного платья не сшила, в обносках хожу… А теперь случай счастливый подвернулся, можно легко деньгами расжиться и хотя бы несколько поправить наше положение.
Наталья, все более изумляясь, глядела на мать, не понимая, куда та клонит.
Мамаша долго обдумывала, как бы деликатней
— Даже с научной точки зрения, — мамаша ласково гладила руку Натальи, — ведь это чистой воды суеверие. Возьмем к примеру меня.
И тут Наталья услыхала такие «подробности», что у нее от удивления вытянулось лицо:
— Мама, зачем вы мне это рассказываете? Мне вовсе необязательно знать, кого вы любили до папеньки.
— Ты, доченька, сейчас все поймешь. Повторяю: наша семья находится в крайней нужде. Неужели у тебя очерствело сердце и ты не желаешь замечать, как бьются твои родители, чтобы снимать этот флигель, чтобы содержать кухарку и горничную, чтобы вас, моих любимых детишек, поить, кормить, обувать! — тут Дарья Семеновна изобразила крайнее отчаяние и даже уронила слезу.
— Я скоро выйду замуж и буду вам помогать. На той неделе меня придут сватать.
Мамаша живо подхватила:
— Вот в этом все дело! За пустяк, о котором я тебе говорила, банкир отвалит нам кучу денег. И тебе на подвенечное платье достанется.
— Какой такой банкир? Какие деньги? Мамаша в самых обтекаемых выражениях изложила суть своей просьбы.
Наталья, не помня себя от гнева, вскочила с диванчика:
— Да как вы смеете? По своей воле — лишиться чести! И это вы называете «пустяком»? Для меня это не пустяк… Я лучше утоплюсь.
Мать взъярилась, резко переменила тон:
— А ты знаешь, что этот самый банкир, если ты ему откажешь, всех нас обесчестит? Не тебя одну — всех Скобло-Фоминых! У него в руках такой документ против нашей семьи!
Наталья горько зарыдала, уткнувшись головой в стену.
Мать опять переменилась, начала гладить ее по спине, приговаривать:
— Не плачь, дурочка! Мне и самой тебя жалко. Хочешь, вместе поплачем? Да, выхода у нас нет. Ведь ты не желаешь, чтоб твоя мамочка страдала? Сделай как я прошу. Умоляю! Хочешь, на колени встану? Оставь свою строптивую непокорность.
Повернув заплаканное лицо, Наталья сквозь слезы спросила:
— А как же я своему жениху в глаза смотреть буду?
Мать по— своему поняла этот вопрос:
— А он ничего не узнает! У Андрея есть такой медицинский профессор, большой мастак! Он так все у тебя обратно приладит, что не только твой муж, сам черт ничего не разберет.
Наталья с обидой покачала головой:
— Эх, мама! Я ведь про совесть говорю. Моя совесть, душа моя не выдержит. Не хочу и не буду обманывать. Я ведь в Бога верю, а он все видит. Перед ним никакие профессора обман не учинят.