Блудница
Шрифт:
Айви вздохнула, потянулась к своему бокалу и осушила его в один глоток:
– Яд выветрится через сорок восемь часов. Если справится, то я буду его поклонницей до конца своих дней. Я так люблю стиль работы доктора, но не хотела бы попасть на его разделочную доску.
– Спорить будем?
– Что ставишь?
– Хмм, - Фиш осмотрелась, наткнулась взглядом на Пингвина и улыбнулась. – Его?
Айви радостно похлопала в ладоши:
– Я давно хотела с ним поиграть!
– Твоя ставка?
– Я буду поставлять
– Договорились, - азартная Фиш протянула руку, и женщины скрепили спор крепким рукопожатием. – Пингвин! Разбей!
Пингвин доковылял до столика и подтвердил спор женщин. Он тысячу раз проклял себя за неосмотрительность и лень. Надо было сделать крюк и сбросить тело в залив, а не рыть могилу под носом доктора Лектера.
Пингвин скривился, опасливо поглядывая на Айви, а та хохотала, в красках объясняя Фиш действие ее нового наркотика. И от её слов Пингвин почувствовал нечто сродни сочувствия к доктору и его спутнику.
Они вновь молчали всю дорогу. Ганнибал был зол, и гнал так, что машину иногда заносило на поворотах. Уилл же мечтательно прикасался к своим губам и чему-то улыбался. И это отчего-то ещё сильнее выводило Ганнибала из себя, который и знал-то агента несколько дней, из которых большую часть лечил его и колол лекарствами.
И вместо благодарности за зашитое плечо, найденыш рассеянно улыбался поцелую с королевой сорняков.
Через пару минут на щеках Уилла появился нездоровый румянец, губы вдруг припухли, словно от температурного жара.
– В чем дело? – Ганнибал чуть сбросил скорость – они въезжали на территорию поместья. – У тебя жар?
– Не знаю, - рассеянно отозвался Уилл.- Голова кружится.
Ганнибал, нахмурившись, переключил передачу, чуть надавил на педаль тормоза, сбрасывая ещё с десяток делений на спидометре и, стащив зубами перчатку, протянул руку, коснувшись лба Уилла.
– Да ты весь горишь!
– Меня просто знобит, - Уилл хотел отвернуться от руки Лектера, но вместо этого потерся об нее лбом. – И в ушах шумит.
Когда Ганнибал убрал ладонь, Уилл разочарованно застонал, провожая её жадным взглядом. Шумно выдохнул, облизнув губы, а потом, словно испугавшись самого себя, резко отвернулся к окну.
– Подожди на кухне, - приказал Ганнибал, едва подъехав к особняку и паркуя автомобиль рядом с гаражом.
Уилл, продолжая отворачиваться, кивнул и почти выпал из машины, резко распахнув дверцу.
– Ты же так поранишься! – процедил Ганнибал, но Уилла уже и след простыл, лишь громко хлопнула входная дверь. – Только этого мне не хватало.
Загнав машину в гараж, он нажал кнопку на брелоке, опуская дверь, и поспешил за Уиллом. В доме было на удивление тихо.
– Уилл! – крикнул он, сдергивая перчатки и сбрасывая пальто. – Хватит отмалчиваться!
Наверху что-то зашуршало, послышались
– Все нормально! – крикнули в ответ. – Я… отдыхаю. Просто очень устал!
– Я начну заниматься приготовлением ужина, и поднимусь к тебе минут через десять. Тебе необходимо принять лекарства.
Наверху вновь произошло какое-то непонятное шевеление, а потом Ганнибал отчетливо расслышал, как полилась вода в душе.
Он не стал переодеваться, просто быстро сполоснул руки в раковине и повязал вокруг талии фартук.
На столешницу легли овощи, зелень, фольга, в которой Ганнибал планировал запекать мясо.
Он выбрал пару ножей, которыми собирался сегодня готовить, но звук резкого удара заставил его позабыть про свои планы.
Крепче обхватив нож, он взметнулся по лестнице быстрее, чем успел сообразить, что звук воды давно перестал быть второстепенной музыкой для его кухонных шедевров.
Дверь в спальню была заперта изнутри, и когда Ганнибал позвал, Уилл ответил ему замученным стоном.
Выбить дверь, приложившись к ней плечом, не получилось. Ганнибал отошел к противоположной стене, разбежался и приналег на неё всем весом. Замок едва слышно скрипнул, петли осторожно шевельнулись.
Ганнибал опять метнулся к стене и вновь перенес вес всего своего тела на массивную дверь.
И в третий, четвертый раз, пока не вышиб её с петель, и не оказался на пороге собственной спальни.
И от того, что он увидел, нож сам выпал из пальцев. Брякнулся об пол, черканув заточенным лезвием о доски, край которых не покрывал тяжелый персидский ковер, и откатился в сторону.
Уилл метался по постели. Очки чуть съехали в сторону, на шее напряглись жилы, а прекрасные кудри взмокли, тонкими колечками налипли на лоб.
Ремень и ширинка на брюках Уилла были расстегнуты, и обе его руки сейчас были под резинкой трусов.
Что-то щелкнуло в сознании Ганнибала, когда он вспомнил, что это его брюки, его ремень, и его трусы.
Уилл дрочил себе быстро и жестко, никак не мог получить желанную разрядку и бессильно кусал губы, едва не всхлипывая от горя.
Видимо, он упал с постели, когда катался по ней, а потом вновь заполз, чтобы….
Ганнибал шумно сглотнул.
Уилл уткнулся носом в его подушку и шумно дышал почти выветрившимся ароматом, но даже этих крупиц ему хватило, чтобы учуять чужой запах.
Когда запах терялся, а руками дотянуться до заветных крупиц не было сил, он хватал край наволочки зубами и тащил подушку к себе, вынюхивая заветный аромат.
Штаны стали ему мешать, в них было больно и тесно, поэтому Уилл их просто скинул вместе с бельем, перевернулся на живот и отчаянно потерся о простынь. А потом все же увидел Ганнибала, застывшего на пороге спальни. Заметил и задышал чаще, как загнанное, взмыленное животное, почуявшее, что настоящая бешеная скачка только впереди.