Блудное Солнце
Шрифт:
Даже в столь ранний час дела шли бойко. Шум двигателей заглушали громкие споры торгующихся покупателей и продавцов. Впрочем, все остальные звуки тонули в грохоте грузовика, на котором мчались по улицам города Рош и её спутники.
Сначала Рош равнодушно смотрела по сторонам, но когда они проезжали мимо множества самых разнообразных рынков, она вдруг ощутила, как её охватывает глубокая меланхолия, отражение которой читалось на лицах куда-то спешащих людей.
Если бы Порт Парвати находился на любой другой планете, его снесли бы много лет назад: просто сровняли бы с землей, и все, на большее он
Кроме того, Рош преследовал неприятный запах – к обычной вони мусора, свалок, малоэффективной дренажной системы и гниющих фруктов примешивалось нечто едва уловимое, какое-то гнетущее ощущение, окутывающее улицы, по которым они проезжали. Даже вонь метана, используемого в качестве топлива, казалась не такой сильной. Неожиданно Рош охватило отвращение – она наконец поняла, чем здесь пахнет: болезнью.
– Уничтоженный, – пробормотала она себе под нос, – и сожженный.
Эммерик наклонился к ней и спросил: – Что ты сказала? – Он постарался перекричать рев двигателя.
Рош покачала головой.
– Еще далеко?
– Около пяти минут.
Мбатан поднял руку, чтобы защитить глаза от солнца, и постучал по кабине водителя.
Грузовик неожиданно свернул в узкий переулок. Эммерик громко выругался и подхватил едва не упавшую Рош. Сервомеханизмы бронекостюма не успели вовремя среагировать на крутой поворот. Рессоры следовало заменить лет двадцать назад, подумала Рош; впрочем, сейчас состояние машины занимало её меньше всего.
Она внимательно смотрела по сторонам. Квартал, через который они проезжали, показался ей ещё более запущенным, чем все остальные. Низкие дома нуждались в ремонте.
Из-под широких веранд вслед грузовику опасливо поглядывали грязные малыши. Дети постарше играли в узких проходах между зданиями, и их грустные лица только усилили мрачное настроение Рош.
Большинство людей, отметила Рош, принадлежали к Древней расе – но не все. На планете содержались нарушители закона, не склонные к насилию – от клептоманов до специалистов по промышленному шпионажу, которых доставляли на Сиакку из самых разных уголков галактики, от Олмахоя до Гурна. Однако они казались похожими друг на друга – у всех одинаковые дешевые одеяния и широкополые шляпы. Одежда здесь определялась суровым климатом и скудными ресурсами, а вовсе не модой. Сама Рош накинула поверх бронекостюма свободный балахон и надеялась, что издалека её примут за худого мбатана.
Она провела ладонью по изношенной одежде и нахмурилась: – Как, черт подери, люди могут существовать в таких условиях?
Несмотря на шум, Эммерик расслышал её слова.
– В городе живет девяносто процентов населения, коммандер. Однако у них нет выбора. Им некуда уйти.
– Он говорит правду, Морган. – Голос Ящика четко звучал в её сознании. – На планете в основном живут заключенные и солдаты, и Порт Парвати является столицей и единственным крупным городом. Если не считать развалин, вроде Креста Хьютона, людям попросту некуда деваться.
– Неужели они не могут построить...
– Могут, конечно, хотя вопрос о том, хотят ли обитатели планеты улучшить условия своей жизни, остается открытым. А вот местные власти не желают никаких перемен. Так им легче следить за порядком. Чем больше городов, тем труднее решать вопросы безопасности.
Рош
Помахав рукой в тщетной попытке разогнать вонь от проходящего мимо стада скота, она вновь повернулась к Эммерику. Ей показалось, что у него в глазах блестят слезы.
– Неужели все кварталы Порта Парвати выглядят так?
Он покачал головой: – Мы на окраине. Как и в любом другом городе, здесь несколько очень разных районов.
Грузовик снова занесло, когда водитель сделал очередной крутой поворот. Однако на сей раз Рош была к этому готова, и бронекостюм помог ей сохранить равновесие. Когда машина выровнялась, Рош заглянула под брезент, натянутый над грузовой платформой. Крутой поворот не потревожил носилок, и лицо эканди не изменило страдальческого выражения, которое застыло на нем с самого начала путешествия. Веден так ни разу и не пришел в сознание – ни когда мбатан тащил его на спине во время перехода через подземные шахты под Крестом Хьютона, ни потом, когда они летели на старом самолетике с пропеллером, который приземлился на одном из крошечных аэродромов в Порту Парвати, где они прошли таможенный контроль, заплатив небольшую взятку в незнакомой Рош валюте. Майи ужасно из-за него переживала.
– Как он, Майи? – спросила Рош, которую гораздо больше беспокоила девушка, чем её друг.
Сначала Майи ничего не ответила, даже не шевельнулась.
Но Рош не сомневалась, что суринка слышала вопрос, – она повернула к Рош лицо, на котором застыла мрачная тоска.
Тихий голос суринки прозвучал в сознании Рош: – Я все ещё его чувствую. Он ушел куда-то очень далеко.
Может быть, он найдет там исцеление.
Или умрем, добавила про себя Рош, забыв, что Майи может, если пожелает, прочитать её мысли.
Осколок от взорвавшегося десантного катера попал Ведену в затылок, и ему требовалась сложная хирургическая операция, а не слепая вера в исцеление. Впрочем, если Майи и услышала Рош, она ей ничего не сказала.
Повернувшись к Эммерику, Рош продолжила прерванный разговор: – Ты был членом местного подполья?
Мбатан ответил, не сводя глаз с дороги: – Город расположился на развалинах прежнего порта. Когда власть на планете перешла к Содружеству, они решили, что дешевле построить город заново, чем пытаться его восстановить. Так они и сделали. И продолжали в том же духе. Первый город похоронен под новыми зданиями, но в некоторых местах он сохранился в своем первозданном виде.
Эммерик криво ухмыльнулся: – Доминион умел строить.
Рош кивнула. Крест Хьютона тому яркое свидетельство.
– И ты сюда перебрался?
– Основатели нашего движения решили перенести штаб.
Среди тех, кто пережил Уль-эмато, нашлись люди, у которых имелись карты старого города, так что требовалось только найти подходящее место. – Эммерик потер глаза и посмотрел на Рош. – Оборудование для раскопок, немного терпения и самые строгие меры по соблюдению секретности, чтобы местные власти ничего не узнали, – и все.