Blue Strawberry

Kurosaki Shizuka

Отдышавшись, Орихиме вызвала «Сотен Киссюн» и принялась помогать феям совершать невозможное – возвращать мертвеца с того света. Гриммджоу довольно сложил руки на груди, хоть это и не была его победа. Ни одна угроза на свете, не смогла бы заставить делать Иноуэ то, чего она не хотела делать или не могла в силу своих принципов. Но здесь лежал не просто умерший, здесь лежал ее любимый, а, значит, ни одно женское сердце не сможет отказаться от возможности спасти его, пускай и ценой собственной жизни. Похоже, Джагерджак сделал правильную ставку и сорвал таки джек-пот.

Руки

Орихиме закончили с лицом Ичиго, плавно спускаясь ниже, к зияющей дыре, от которой веяло смертью и неизбежностью. Иноуэ понятия не имела, как ее силы смогут восстановить это, но поглядывая на Гриммджоу время от времени, она вспоминала, как вернула ему левую руку, и уверенность охватывала ее с новой силой.

Девушка приложила руки к коже Куросаки для пущей эффективности, стараясь обрабатывать своей реяцу каждую клеточку израненного тела синигами. Нужно было снять косоде, и она стала спускаться ниже, растягивая полы в разные стороны.

Тут Орихиме странно и тихо вскрикнула, почти сразу прикрыв рот ладошкой, но чуткий арранкар сразу же заметил перемену в ее лице.

– Что-то не так? – спросил он не без тревоги.

– В-все хорошо, Гриммджоу-сама… – рассеянно произнесла девушка, быстро запахивая форму Куросаки на груди..

«Странная она…» – подумал арранкар.

– Простите, – извинилась Орихиме, вспомнив о его предупреждении называть просто по имени.

Чтобы замять инцидент, она попыталась улыбнуться ему, но волна нового потрясения вместо улыбки отобразилась на ее лице.

Гриммджоу, мгновенно проследив взгляд Иноуэ куда-то ему за спину, обернулся назад и идеально увернулся от атаки появившегося Улькиорры.

– Что это значит? – произнес тот бесцветным тоном и обвел взглядом всех присутствующих. Вспышки ненависти мелькнули в его глазах, когда он увидел целительный щит, раскинутый Иноуэ над телом временного синигами.

– Улькиорра-сан?.. – выдохнула Орихиме.

Однако Джагерджак оборвал ее:

– Занимайся своими делами, женщина, в остальном я разберусь сам.

Зеленые глаза Куатро покосились на голубоволосого:

– С чем это ты собрался разбираться? – Его зрачки пропустили импульс раздраженности, доставляя Гриммджоу удовольствие – тот всегда старался позлить самого не эмоционального Эспаду. Однако повернувшись вновь к Орихиме, Улькиорра сказал, утверждая: – Эта женщина пойдет со мной. И немедленно.

Гриммджоу зловеще усмехнулся:

– Размечтался!

– И кто мне помешает? Может, ты?

Джагерджак вспыхнул и с силой ударил Улькиорру, заставляя того пролететь несколько метров назад, пробивая спиной стены, попадавшихся по пути зданий.

– Гримм…

– Я же сказал – не беспокойся об этом. Твоя забота – Куросаки. Поставь на ноги этого пацана, иначе я разорву тебя на тысячи кусочков! – прорычал он гневно и припустился в сонидо.

Иноуэ увидела, как на довольно далеком расстоянии отсюда засверкали зеленые и голубые вспышки серо. Они становились все мощнее, но в то же время – все дальше. Гриммджоу целенаправленно уводил Улькиорру прочь от этого места, от нее, от Куросаки…

====== XIII. «РЫЖАЯ СЕСТРА»: ОБНАЖЕННОЕ ОТКРОВЕНИЕ ======

По

телу, с едва затянувшимся смертельным отверстием, пробежала первая дрожь. Из груди Куросаки сразу же вырвался глубокий вздох. Иноуэ тут же повернулась к синигами: та еще не полностью пришла в себя, но ее кожа мигом стала приобретать живой оттенок. Орихиме хотела ощутить тепло ожившего тела, но замерла в нерешительности. Руки сами потянулись к вороту косоде, чтобы удостовериться наверняка в том, что так смутило ее еще несколько минут назад…

Феи заворожено, как и их хозяйка, наблюдали за неожиданным разоблачением израненного человека в форме синигами.

– К-куро-саки… кун… – Прошептала Иноуэ и запнулась на последнем слове, ведь оно больше не вязалось с картиной, представшей взору Орихиме в декольте Куросаки. Вместо накаченной мускулистой груди воина, там оказались довольно упругие небольшие, но все же достаточно заметные груди с нежно-розовыми сосками.

Феи Аяме и Сунь’о вопросительно уставились на хозяйку, но Орихиме только покачала головой в ответ: никто не должен был узнать об их сегодняшнем открытии.

– И все же, как это возможно? – Пропищала Аяме.

– Как-как? Куросаки удачно водил всех за нос… То есть водила… – Пояснила Сунь’о.

– Врушка, – недовольно поджала губки Аяме, не переставая исцелять безнадежно тяжелую рану Куросаки. Обладая тем же нравом, что и их хозяйка, феи испытывали сострадание к раненным и старались всячески им помочь, избавляя от мучений и боли.

Орихиме смотрела на лицо Ичиго, словно видела его впервые. Знакомые до каждой клеточки черты рыжеволосого одноклассника с медовой кожей теперь казались ей такими неизведанными, точно кто-то взял их и вмиг переделал. Торчащий ежик расплывался шелком в ее пальцах. Черные ресницы дрожали длинными закрученными ворсинками, точно усики бабочек. Медовая кожа приобретала мягкий персиковый оттенок, особенно сейчас, когда исцеление ускоряло бег крови и заставляло точеные скулы покрываться заметным розовым румянцем. Куросаки снова вздохнула, размыкая горячим дыханием губы и увлажняя их. Поблескивая росой, уста Ичиго напоминали распустившийся бутон розы, от которой пахло излюбленным ее лакомством – клубникой.

Как же она была глупа, думала Иноуэ. И ведь не она одна. Как все они, ее друзья, могли не замечать слишком очевидных, даже кричащих о себе вещей? «Милый Клубничка-кун» всегда выделялся среди других парней, будь то его одноклассники или другие синигами. Нежное лицо, утонченные жесты, мягкая поступь, изящная фигура в удлиненном косоде банкая… Почему никому не пришла в голову мысль о нарочитой женственности Куросаки? Конечно, она отличалась чисто мужским, угрюмым и жестким характером, но все же… Оглядываясь назад в прошлое, Орихиме только теперь понимала, сколько забавного и несвойственного происходило с ее рыжим «одноклассником». В памяти, будто кадры из фильма, всплывали воспоминания, в которых Ичиго краснел при виде обнаженного Ренджи в бассейне, как он плакал над мелодрамой в кинотеатре, как объедался мороженым, когда у него было плохое настроение, как невероятно был близок со своими младшими сестрами.