Blue Strawberry

Kurosaki Shizuka

Айзен недовольно хмыкнул и наконец-то приготовился пустить свое серо, как вдруг что-то резкое и жутко болезненное разорвало ему тело. Он, точно в забытьи, посмотрел на вырвавшийся из груди луч света, затем – на еще один и еще один. Снова и снова, лучи насквозь пронизывали это, казалось бы, совершенное тело, заставляя «бога» в одночасье рухнуть с небес на землю и истошно закричать от отвергаемой всей его сущностью боли. “Вовсе не такие, чисто низменные, человеческие, ощущения должно испытывать «превосходное существо»” – выдавало сознание. Напомнившее в глубине о себе слабостью

и уязвимостью сердце разразилось проклятьями.

– Яре-яре, а я думал, когда оно, наконец-то, начнет действовать… – Приземлился перед Айзеном неожиданный созерцатель этого действа, гулко оповещая всех о своем появлении стуком неизменных деревянных гэта.

– Мужик в шляпе?! – Произнесли в один голос Куросаки и Гриммджоу, разевая рты от удивления.

Урахара улыбнулся лукаво и подбадривающее этим двоим “ребятишкам”, извиняясь взглядом за свое опоздание. Он вновь посмотрел на Айзена, терявшего на глазах последнюю форму своего перевоплощения и выглядевшего вновь самым обычным человеком. Несмотря на это, множество духовных лучей продолжали вырастать из его тела, вызывая адскую боль, пронизывающую все его органы. Дикий взгляд поверженного «бога» прожег шляпника насквозь:

– Кисуке! Что б тебя!!! Что это за хрень?!

– Хрень… – Флегматично протянул он. – Нет, это не хрень, а печать...

– Печать?! Когда ты успел, сволочь? Как?!

– Я поместил ее в свой хогьоку, как только спрятал этот предмет в теле Кучики Рукии.

– Ты знал, грязный ублюдок!.. Знал, что я стану охотиться за ним, что похищу его!!!

– Не знал, но предполагал, – поправил Айзена невозмутимый Кисуке. – С тех самых пор, как стали происходить все эти странные вещи с обращением школьника в синигами, с казнью представительницы благородного клана, с твоим якобы убийством… Хотя нет. Даже задолго до того…

– Когда я пустофицировал капитана Хирако?

– Именно. Тебя явно занесло еще в тот момент… в этом твоем желании стать «богом».

– Да, я – бог! Я – наисильнейший! Я стал на голову выше всех синигами и всех пустых вместе взятых!..

– Да кто же спорит?.. – Спокойно и даже несколько грустно ответил Урахара. – Я, к примеру, вообще скромный владелец маленького магазинчика…

– Кисуке!!! – Завопил на все горло Айзен. – Зачем? Зачем тебе все это?? Эта скучная жизнь? Жалкие человечишки вокруг тебя? Друзья, которые предали тебя, потому что боятся?! Ты, с твоим интеллектом, гораздо превышающим мой собственный, ты мог бы достичь таких высот со своим хогьоку!.. Зачем ты путаешься с теми, кто даже мизинца твоего не стоит?! Ты же гений такой же, как и я!

Серые глаза Урахары бесстрастно остановились на человеке, выкрикивавшем такие безумные и совершенно чуждые ему вещи. Они прокладывали такую огромную пропасть меж ними, которую невозможно было преодолеть никому и никогда.

– «Гений»?.. Слово-то какое… надменное, – отмахнулся бывший синигами. Он мечтательно посмотрел в небо над головой: – Мне больше по нраву «друг». Это слово в полной мере обозначает то, чем я занимаюсь. Создаю ли я новые приспособления или практикую новые боевые техники, помогаю ли

я Миру Живых или Обществу душ… Какая разница? Я счастлив оттого, что я кому-то нужен, что я не одинок, и что я всегда смогу прийти на выручку тому, кто этого требует.

Айзен заскрипел зубами, раздражаясь на столь неприкрытое благородство своего оппонента. Его пальцы из последних сил попытались соорудить что-то слабо походившее на серо, но былая мощь стала покидать его тело неотвратимо и стремительно, почти так же, как зарастала дыра в его груди, окончательно превращая его обратно в обычную и такую ненавистную человеческую форму.

– Н-нет! Нет! Не-е-ет!.. – Закричал Айзен, хватаясь за остатки дыры и пытаясь пальцами разодрать ее до прежнего состояния.

– Все кончено. Хогьоку уже отвергло тебя, – заключил Урахара. – Оно посчитало тебя слишком слабым, чтобы и дальше потакать твоим губительным желаниям… И за это нам всем стоит благодарить Куросаки-сан… – Шляпник ласково посмотрел на притихшую парочку в стороне.

Ичиго и Гриммджоу, наблюдавшие за жалким зрелищем падения Айзена, по-прежнему, сидели, сжимая друг друга в объятиях. Его рука бессознательно гладила ее по волосам, посылая, тем не менее, приятные импульсы своей заботы. Девушка, прижавшаяся влажной щекой к его груди, невольно считала удары его сердца, радуясь в глубине души, что оно такое…живое.

На произнесенное ее имя в устах Урахары, они оба среагировали мгновенно и повернули свои головы к сероглазому “дядьке”. Повышенное внимание и вошедшая в привычку готовность к бою рефлекторно напрягла все мышцы в их теле. Кисуке посмотрел на них как-то по-отечески нежно и с некоторой грустинкой: такие молодые, такие трепетные, они продолжали хранить в своих глазах и лицах противоестественную память о дурных прошедших событиях, не оставляя себе возможности насладиться в полную меру тем, что с ними происходило сейчас…

– Да-да, – возобновил свой разговор Урахара, – именно твоя мощнейшая атака, Куросаки, смогла настолько ослабить Айзена, что посеяла сомнения в хогьоку и заставила его отказаться от вместилища своей мощи.

– Но я все равно не победила его… – Разочарованно произнесла та в ответ.

Кисуке усмехнулся:

– Я не знаю ни одного человека, способного отобрать жизнь у бессмертного существа. – Он взглянул на нее более пронзительно: – Но зато я хорошо знаю одну девушку, сумевшую превзойти легендарных капитанов Готея 13 настолько, чтобы в одиночку выстоять против их непобедимого врага…

Похвала из уст гениального синигами медом лизнула уши Куросаки и они вмиг покраснели. Она опустила счастливые глаза, стыдясь своего несвоевременного тщеславия, и уткнулась носом в обнажившуюся только что грудь Гриммджоу, который скинул с себя форму ресуррексиона, больше не ощущая опасности.

Столь резкий контраст и ощущение приятного атласа мужского накаченного тела заставили покраснеть не только уши Ичиго, но и практически все ее лицо и даже шею. «Вот тебе и Клубничка-тян», – с досадой посмеялась она над собой, отмечая попутно, как же жаль, что подобные комментарии ей не отдавал Хичиго…