Блунквилль
Шрифт:
— Может быть… — согласился Керин, крепче сжимая Викторию в объятиях.
А Мэтт всё стоял и молча смотрел в тяжёлое седое небо, плачущее дождём.
ГЛАВА 17
ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ
В дверь Виктории постучались так рано, что она ещё не даже не встала с постели: только-только открыла глаза и теперь нежилась под одеялом, жмурясь от ярких лучей молодого солнца, косыми полосками льющихся в комнату через окно.
— Входите! —
Дверь открылась, и в проёме показался Керин. Виктория улыбнулась. Юноша скользнул взглядом по её одеялу.
— Ты ещё спишь… Может быть, мне выйти?
Виктория села на постели и отрицательно помотала головой. В то время как Керин прошёл в комнату, она сделала несколько шагов к шкафу и, распахнув дверцу, задумалась над выбором одежды. Керин терпеливо ждал, внимательно наблюдая за девушкой. Наконец, она вытащила длинное лёгкое платье из удивительной розовой материи, мягкой и кружевной, словно она была сделана из настоящего облака, и положила его на кровать, а затем повернулась к юноше.
— Красивое… — кивнул он на платье.
Виктория слегка улыбнулась.
— Мне тоже нравиться. А почему ты так рано?
— Видишь ли… — Керин задумался, потом взял со стола одну из чашек с ароматным кофе и поднёс к губам. — Сегодня вечером граф желает видеть вас у себя. Тебя и Мэтта.
Виктория удивлённо вскинула брови.
— И меня и Мэтта? — переспросила она, боясь, что ослышалась. — С чего это вдруг?
Керин глотнул ещё кофе.
— Он решил устроить приём в вашу честь.
Рука Виктории, протянутая за чашкой, замерла на полпути. Девушка подняла на Керина удивлённый и немного испуганный взгляд.
— Зачем это ему?! Разве он обычно так делает?
— Обычно нет, — странным тоном ответил Керин. Виктория не поняла, обрадован ли он или обеспокоен. — Но он говорит, что сегодня — особенный случай.
— И что же такого особенного… — Виктория остановилась на полуслове, перевела дыхание, и лицо её вдруг вспыхнуло радостью. — О-о, Керин! А что если он решил отпустить нас домой? Что если он хочет показать нам выход? А вся эта вечеринка — просто для того, чтобы попрощаться.
— Возможно… — уклончиво согласился Керин. — Но всё-таки не питай слишком большие надежды. Чем сильнее желание, тем больнее будет разочарование, если оно не исполнится.
— Ну да, но всё-таки… — Виктория продолжала сиять, казалось, не обращая внимания на предостережение Керина. — Нет, я всё же думаю… Я уверена, что мы скоро вернёмся в наш мир!
Из арки, ведущей в его собственную спальню, появился Мэтт.
— О чём ты? — поинтересовался он, услышал окончание её последней фразы.
Виктория поставила на стол чашку, в спешке разлив немного кофе, которое тут же испарилось с поверхности стола, и подскочила к брату.
— Ой, Мэтт! Ты не представляешь! — радость и волнение переполняли её так, что она не могла спокойно стоять на месте. — Керин только что сказал мне, что граф устраивает для нас вечеринку! Наверняка, он хочет отпустить нас!
— Это правда? — повернулся Мэтт к Керину. — Этому чёртову шуту, наконец-то, наскучило держать нас тут взаперти?
— Мэтт,
Мэтт даже не посмотрел в её сторону. Керин, не спеша, поднялся и сделал несколько шагов навстречу юноше.
— Я не знаю, какова цель графа, — ответил Керин, — но я точно знаю, что он не тот человек, которому польстят твои высокомерные насмешки, Мэтт. Не стоит его недооценивать.
Мэтт открыл было рот, чтобы ответить что-то Керину, но внезапно передумал. Он просто поджал губы и промолчал. Керин кивнул; Виктория перевела любопытный взгляд с него на брата.
— Ну что ж, мне пора! — попрощался Керин, отворяя дверь. — Будьте готовы, когда твоё солнце, Виктория, окраситься в алый. Я встречу вас в стеклянной галерее.
Мэтт ничего не сказал, а Виктория кивнула, и этот жест вполне удовлетворил Керина. Он повернулся и скрылся в коридоре. Проводив его взглядом, Виктория обратилась к брату, который продолжал задумчиво молчать.
— Ну, и что ты по поводу всего этого думаешь?
— Не знаю! — пожал плечами юноша. И вдруг ухмыльнулся. — Но уже одно то, что я наконец-то увижу этого таинственного типа поднимает мне настроение! А что думаешь ты?
— Я думаю, мы скоро вернёмся домой! — широко улыбнулась Виктория.
— Твоя радость по этому поводу меня немного озадачивает, — признался Мэтт. — В смысле, я тоже дико рад, но ведь ты не хотела возвращаться домой без Керина.
— А кто сказал, что мы будем без Керина? — весело подмигнула ему девушка.
Брови Мэтта удивлённо взлетели вверх, но задать вопрос он не успел: Виктория выставила его из спальни, ссылаясь на то, что ей надо переодеваться. Одев изумительное розовое платье, Виктория закружилась по комнате, не в силах сдерживать своих эмоций. Это был один из немногих моментов в Блунквилле, когда она чувствовала настоящее счастье: её переполняла искренняя вера и неиссякающая надежда на то, что граф сдержит своё обещание и отпустит Керина с ней.
Как известно, когда чего-то очень ждёшь, время всегда тянется медленно, поэтому весь день Виктория не могла дождаться вечера. Она сидела на подоконнике и умоляла солнце поскорее клониться к закату, а оно, обычно такое послушное, в этот раз словно застыло в самой середине неба и никак не желало спускаться оттуда. Когда наконец-то алый солнечный шар коснулся горизонта на западе, Виктория спрыгнула с подоконника и бросилась в спальню Мэтта.
Мэтт сидел на кровати и сосредоточено подбирал мелодию на гитаре. На нём были его привычные джинсы и белая футболка с оборванными рукавами. Оторопевшая Виктория каменными шагами двинулась к его кровати.
— Почему ты так одет? — возмутилась она. — Уже пора идти!
Мэтт отложил гитару и поднялся с кровати.
— Ну так пошли!
— Но ты не можешь идти на приём к графу в таком виде! — развела руками девушка. — Ты что, не понимаешь, как это важно?
— Я не буду выряжаться перед этим…
Мэтт не успел договорить: Виктория подлетела к нему и, встав на цыпочки, затрясла кулачком прямо перед его носом. Брови её были сдвинуты, глаза искрились, и вообще выглядела она весьма угрожающе. Мэтт отпрянул, слегка смутившись.