Блуждающие огоньки
Шрифт:
— Ага, конечно, — продолжала язвить Олеся. — Спать своим плачем мешаешь. И так каждую ночь. Ревешь, как… как… как коза млеет.
— Ты решила учить меня жизни?
— Нет, просто… — вздохнула Олеся и перешла на крик. — Просто ты уже достала реветь! Ты здесь не одна такая бедная-несчастная! Займись чем-нибудь полезным, а не нюни распускай!..
— Повторяю еще раз — ты пришла жизни учить?! — крикнула в ответ Анаис. — Ты чего ко мне пристала?! К Ане пристала!.. Что ты хочешь от меня? Продолжить махаться кулаками? Что?!.
— Вообще-то, дура, я пришла сказать, что ты достойная… ммм… не знаю, как сказать…
— …соперница? — неуверенно
— Да. Ты храбрая, с тобой не стыдно махаться. И за свою подружку постояла. Хоть она того не стоит.
— Забавно, она мне сказала то же самое, — протянула Анаис.
— Мир?
— Извинишься перед Аней, и будет тебе мир.
— Зрящий тебя дери, она здесь при чем? Я с ней не махалась, она только от страху тряслась…
— Извинись перед ней, мне не о чем с тобой разговаривать, — Анаис скрестила руки на груди, а Олеся, закатив глаза, ушла восвояси.
***
Сильный, тяжелый удар сзади толкнул юношу с длинными каштановыми волосами, и тот упал на живот, попутно выронив единственное оружие, двуручный топор, и невидимую находку из рук. Раздался раскатистый глубокий рев, и у юноши, не успевшего перевернуться на спину, содрали кусок кожи из лопатки. Он отчаянно зарычал от неистовой боли, с трудом подполз, истекая кровью, к топору и вовремя схватил его — “король леса” схватился пастью за ноги и яростно потащил его куда-то. Юноша старался изо всех сил пошевелить ногами и все-таки сумел резко пнуть медведю прямо в верхнее нёбо, отчего зверь отпустил его и заревел, встав на задние лапы и схватившись лапами за нос. Тем временем юноша, превозмогая боль, повернулся на спину и обомлел от ужаса, однако занес топор над головой, трясясь всем телом и прерывисто дыша. Когда медведь наклонился над ним, чтобы продолжить трапезу, парень, приложив все свои оставшиеся усилия, ударил его по шее. Зверь хрипло заревел напоследок и окончательно упал.
“Король леса” был повержен, и юноша, лежавший рядом с его тушей, потерял сознание.
Глава IX
Что есть магия? Откуда она берется? Каким образом Богиня Жара сумела сотворить мир из ничего? Быть может, назираты правы: Зрящий смог “вообразить” мир наяву, и все видимое, но не мыслимое, и есть подлинное волшебство? А что, если ближе всех к истине подобрались гандиторы, и магией является что-то, поддающееся разуму, некая концепция и запретное знание, а окружающий нас мир — это не более, чем плод воображения любого живого и неживого существа? Кхадафиты же говорят о том, что жизнь — высшая цель ангелов ирийских; таинство рождения, развитие и призвание — есть чистая и светлая магия; вокруг жизни крутятся звезды, солнце, космос, ведь человек, животное, растеньице — есть вершина, центр мироздания. В этой философии нет места демонам, они есть лишь злая, порочная магия, которая ведет к разрушению догм и принципов, падению морали, нищете и страшным хворям.
Но, что есть волшебство в мире, который создала Богиня Жара? Магия — есть все. И ничего. Порядок и хаос равноценны в своем божественном проявлении. Журчание воды, заход и восход солнца, поведение, рост и развитие и даже смерть, гниение, разложение: все это волшебство, дарованное Матерью. Приложение больших усилий к тому или иному действу — есть высшая форма проявления магии.
Каким же волшебным образом можно ускорить цветение к златому месяцу лета собачьей крапивы? Заставить бутон
— Есть! — пискнула Ванда, которая в течение часа сидела напротив пустырника; за это время растение сумело вырасти в половину роста человека и раскрыть свои маленькие сиреневые цветочки. Другие девушки смотрели то ли с завистью, то ли с восхищением, то ли с отчаянием. Аня подсела к Ванде и о чем-то задумалась, смотря в сторону леса. Подул слабый ветерок, и буквально через пару минут к растению устремилась одинокая пчела. Присев на пушистые светлые бутончики, насекомое закопошилось. Аня довольно улыбнулась и отстраненно посмотрела на подруг.
— Красиво, девушки! — одобрительно покачала головой Яга. — Хоть кто-то усвоил урок.
Мокрые, будто бы их с ведра окатили, в тополином пуху, облепившем все лицо, Маша и Даренка с нескрываемой завистью и восхищением залепетали:
— Как это у Вас получилось? Мы тоже хотим!
— Не знаю, — легко пожала плечами Аня. — Я как-то… успокоилась, вспомнила прошлое лето, когда никого рядом не было. Во дворе было тихо, ни души, свежо, приближалась гроза, вдалеке громыхало. Небо затянуло тяжелыми тучами, сверкало временами, и затем пошел проливной дождь. А я была одна. Было и страшно, пугало до жути, и… как-то уютно до мурашек.
— А я вспоминала, как мы вчера бегали на речку, — присоединилась Ванда. — Как ты с меня вчера сарафан сдернула, помнишь, Машка?
— Помню-помню, — лукаво ответила девушка, не переставая плеваться пухом.
— Я вспомнила, что я в тот момент ощущала. Как мне было стыдно, я на Вас немного злилась. Но было весело, я впервые за все время познала, что есть счастье…
— А что Вы почувствовали, когда…
— Когда колдовали? — с легкой гордостью произнесла Аня и посмотрела в небо. — У меня по всему телу пошли мурашки. Мне было так приятно и тепло! А вот тут глубоко внутри, — с этими словами она указала длинными тонкими пальцами на низ живота, — мне стало жарко. Все будто там зашевелилось, и захотелось… — Аня запнулась и покраснела.
— В кусты захотелось, — закончила за нее Ванда, и девушка смущенно закивала. — У меня на голове приятно волосы зашевелились.
Олеся единственная среди всех никак не реагировала на проявления магии у девушек. Она лежала среди травы, закинув ногу на колено, скрестив руки в замок под головой и посасывая мятлик.
— Олеся, почему ворон считаешь? — строго уточнила Яга.
— Оставьте меня в покое, — огрызнулась девушка.
— Олеся! — укоризненно воскликнули Маша и Ванда.
— Ну что?! Я так не могу. И не сумею. Отстаньте!
Анаис с неприязнью посмотрела на нее. Она сидела рядом с цветами, пытаясь повторить тот же трюк, но у нее вовсе ничего не выходило. В голове у нее изредка мелькало воспоминание о том, как она в Литу впервые поцеловалась с Роггвером, и даже пыталась ощутить это заново, но ей что-то мешало. То постоянные разговоры, то нытье Олеси, то собственные зависть, отчаяние, чувство вины, воспоминание вчерашней драки и того, как с ней обошлась Анька. И вот она сидит вся такая довольная, все-то у нее получается!.. И тут же Анаис чувствует себя отвратительно, ибо вместо радости за подругу, она начинает испытывать к ней необъяснимую ненависть.