Блуждающий Трактир
Шрифт:
Гоблинская армия. Бич цивилизации. Лионетта была слишком напугана, чтобы считать и проверять, действительно ли их сотни тысяч, как тех, что шли в армии последнего Короля Гоблинов. Как только она поняла, что гоблины двигались к Лискору, она забаррикадировала дверь и убежала наверх, в свою комнату.
Лион укрылась в своей комнате на втором этаже трактира, спрятавшись под кроватью, с бешено колотящимся сердцем, когда услышала, как мимо маршировало гоблинское воинство. Первой её мыслью было, что гоблины напали на Лискор. Но это было не так. Вместо этого гоблинская армия обогнула город с восточной стороны. Они
Гоблины единой массой прошли мимо стен города, пуская стрелы в защитников, в то время как [Стражники] удерживали позиции за зубчатыми стенами. В ответ было выпущено несколько залпов, но главным сдерживающим фактором стала светящаяся, потрескивающая молниями сфера, образовавшаяся над южной стеной. Она посылала молнии в сторону гоблинов, заставляя их разбегаться и отступать на более безопасное расстояние.
Лионетта, разумеется, узнала эти барьеры. Они были стандартными для большинства крупных городов, которые регулярно подвергались нападениям монстров. И они оказались достаточным сдерживающим фактором для армии гоблинов, так как масса монстров не остановилась, чтобы нанести ответный удар, и исчезла на северной дороге. Лионетта смотрела, как исчезали тёмные фигуры, и ждала ещё дольше, пока последние жуткие завывания не растворились в тишине. Но она всё равно пряталась в трактире до утра и ещё много часов после него.
После этого… тишина. Лионетта оставалась в трактире ещё два дня, открыв дверь лишь однажды, когда к ней пытался войти странный дрейк, которого она смутно припоминала. Он мало что говорил… его звали Окресм или что-то в этом роде, и он ушёл, как только понял, что Лион всё ещё жила в трактире. Вернее, она его прогнала.
Теперь Лионетта жалела об этом, хоть и несильно. Прошло уже несколько дней, с тех пор как гоблинская армия прошла мимо, а она до сих пор ничего не слышала о местонахождении Эрин. По всем признакам, она исчезла.
Что же произошло? Риока ушла, бросив несколько отрывистых слов о том, что собиралась искать Эрин. Затем Селис решила забрать Мршу в город, и они ушли. А потом…
Ничего. Где же Эрин? Риока нашла её, или она всё ещё её искала? Лионетта была в неведении обо всём, и, когда день за днём с ней разговаривали исключительно её страхи, её паранойя усиливалась.
Эрин никогда не вернётся. А может быть, и вернётся, но раненой. Что, если её убил монстр или её скелет? Может быть, та тварь показала свою истинную суть и ударила её в спину или просто бросила Эрин в глуши. Она может быть мертва! Или съедена! Или…
Лионетта представила, как гоблины делали все те ужасные вещи, о которых ей рассказывала её [Гувернантка] или которые она узнала, подслушивая у дворцового персонала. Эрин могла столкнуться с армией гоблинов. Она могла умирать прямо сейчас.
Это, разумеется, не вдохновляло Лион отправиться на поиски Эрин, как это сделала грубиянка Риока. Она бы не знала, с чего начать, а гоблины наверняка бы её съели. Кроме того, Лион ничем ей не была обязана. Эрин Солстис была грубой простолюдинкой, которая ни к кому не относилась с уважением и была слишком доверчива для своего же собственного блага. В том, что с ней случилось, она, скорее всего, была виновата сама.
Но Лионетта должна была признать, что, когда рядом была Эрин Солстис,
Пустым.
Словно жизнь самого трактира ушла вместе с Эрин. На следующий день после её исчезновения все гости перестали заглядывать. Возможно, это было связано с гоблинами и отсутствием света в окнах – Лионетта перестала зажигать огонь в общем зале трактира, – но в один миг суета в здании прекратилась.
Сначала Лионетта со всё возрастающим нетерпением ждала возвращения Эрин. Затем она боялась. А теперь, спустя много дней, она просто… молчала. Лионетта сидела в трактире день за днём, выходя лишь изредка, чтобы принести воды или сходить в сортир. Но чем дольше она сидела в этом мёртвом здании, тем больше понимала, что что-то должно измениться.
Это не было быстрым осознанием. Это была мысль, родившаяся после нескольких ночей, когда она спала спиной к двери, держа глаза широко открытыми, вздрагивая от любого случайного звука в ночи. Лионетта нашла небольшой денежный тайник Эрин и осознала, что большинство золотых монет были отданы Рогам Хаммерада или находились при Эрин, когда она исчезла. Девушка глядела в пустую кладовку и чувствовала, как в желудке росла маленькая дыра в том месте, где всегда была еда.
В первую ночь, когда Лионетта уснула, она плакала от сводящего живот голода, а в следующую просто спала, слишком измученная, чтобы даже плакать. Спустя шесть дней после исчезновения Эрин Лионетта осознала, что нужно делать. Она подняла взгляд и увидела, как очередная струйка тепла её дыхания растворилась в тёмном помещении Блуждающего Трактира. Она знала.
Эрин Солстис не вернётся. А если и вернётся, то это будет завтра, через неделю или даже через несколько месяцев. В любом случае, если её не будет ещё хоть немного, то будет уже слишком поздно. Поэтому Лионетта поняла, что ей нужно делать, пока Эрин нет.
Ей нужно работать. Или она умрёт с голоду.
Работа была во многих отношениях чуждым понятием для Лион, ненавистным. Унизительным. Но это не меняло фактов. Деньги Эрин были на исходе, а еды в здании было даже меньше. Она должна работать. Трактир Эрин существовал за счёт продажи еды клиентам, и она должна продолжать в том же духе.
Других вариантов Лионетта придумать не могла. Она не могла себе представить, как будет пробираться на север сквозь снег, а гоблины… нет. В городе ей появляться было запрещено, так что оставался только трактир.
Опять же, к такому выводу Лионетта пришла не по своей воле, а после двух дней поедания последних крошек обветрившегося сыра и такого же твёрдого хлеба, который был последней едой в кладовой. Она пребывала в отчаянии. Так девушка оказалась у двери, когда Олесм, дрейк, осторожно пробивался сквозь снег к её трактиру.
— Ты! Дрейк!
Он едва не выпрыгнул из собственной чешуи, когда Лионетта распахнула дверь. Она видела, что этот дрейк приходил к трактиру каждый день или, самое позднее, раз в два дня. Обычно он просто с надеждой заглядывал в одно из окон на несколько минут, прежде чем уйти. Если он видел её лицо, то обычно уходил быстрее.
— Ох. Это ты. Эм, Лион, так?
Лионетта широко улыбнулась дрейку и намеренно воздержалась от того, чтобы поправить его на своём имени.
— Верно. А ты… Олесм, верно?