Блюститель сказочного порядка
Шрифт:
Девчушка откровенно клевала носом, и я расслабилась, даже занудную пичугу, сидящую на плече, перестала замечать. Тем более, что ее собратья давно остались позади, а одинокий переливчатый голосок приятно разбавлял тишину леса.
Так и шла неизвестно куда и неизвестно зачем. Когда вдали показалась поляна, обрадовалась. Когда дом – напряглась. А сонная девочка резво соскочила с рук и помчалась к нему. Вот же егоза мелкая.
Этот дом выглядел больше прежнего и солидней. Девчушка мчалась к нему с таким азартом, что было ясно – дом не устоит. Я подумала, подумала, да и прошла мимо. Чувствую,
А полянка сменилась тропой, не широкой, но проходимой. Сказочный лес редел, что не могло не радовать. Мне бы только к селенью выйти, настоящему, а не сказочному, а там разберусь. Я шла, а перед внутренним взором раскручивалась недавняя сцена.
– Бежка. То есть Бажена Тихомировна, конечно, – размеренно вещал Фома Лукич, пока я переодевалась. Звук из-за загородки выходил приглушенным и сдобренным перестуком деревянных ног по деревянному полу. Я живо представляла, как страж расхаживает из угла в угол и нетерпеливо поглядывает на ширму, за которой я скрылась: – Одна из стражей Сказании. Она ведет точный учет всем изменениям. Хорошо знает настоящие и фантомные, хм… сказочные, области. И непременно подскажет с чего начинать в первую очередь. Она – твой главный союзник. После меня, конечно.
– Что за настоящие области? Я думала, тут все сказочное.
– Ох, ты даже этого не знаешь. Груня совсем-совсем ничего тебе не рассказывала? Впрочем… впрочем… секретность же. Конечно, не рассказывала. Ладно, слушай. Многого объяснить не успею, но хоть что-то.
Так я узнала, что части вымышленного, фантомного, мира соседствуют с настоящими, теми самыми, с которых некогда и были списаны. Всю информацию о настоящем, сказанском, мире, существующем рядом с нашим, блюстители и сторожа тщательно спрятали, а сказки остались и стали такими явственными, что обзавелись собственными «островками свободы». И теперь эти островки неотвратимо менялись.
Впрочем, это полбеды. Сказочные, фантомные, области менялись всегда. Исконные жители давно к этому привыкли и даже научились извлекать пользу. А вот влияние Фантомии на Сказанию стало неожиданностью. Пропали целые деревеньки. До городов пока не дошло. И то, что я вышла не в том доме, на который рассчитывал Фома Лукич, лучше всего подтверждало его слова.
Моя бабушка Агриппина или Груня, как ее все звали, застала самое начало это процесса. Тогда она ему не придала значения. Ведь и наш мир тоже меняется ежесекундно. А после стала слишком слаба, чтобы помочь хоть чем-то. Бабушка болела, а страж метался, ища нового блюстителя, способного помочь. И не найдя его, решил заглянуть к Груне за советом. А там я… без Груни зато со способностями.
– Фома, а с чего ты взял, будто мифическая сила во мне и правда есть? – я крутилась перед зеркалом, разглядывая образ сказочной Аленушки. Неплохо получилось. Очень правдоподобно. – Я в себе никаких способностей не ощущаю.
– Зеркало признало тебя, – он остановился и извлек из-за пазухи большой ключ, что так меня заинтриговал. – Тех, у кого нет сил, оно отвергает. Ох и намучался я за это время. Сперва найди. Потом проверь. Потом память перепутай, если отвергнет. Морока…
Ключ от с торжественным поклоном вручил мне. Я даже
– У Бежки настоечка есть знатная. Но молодильных яблочках, между прочим. Крепость у нее такая, что и меня с ног валит. А про вас дохляков я, вообще, молчу. Ни один на утро ничего не помнит.
– И что все пьют?
– А кто откажется от гостинца иноземного? – хриплый голос прозвучал на удивление вкрадчиво.
Я хмыкнула и не нашлась, что ответить. И правда, кто?!
Воспоминания развеселили, вопреки мрачности леса, который к тому же заканчивался. Явственно виднелся новый тракт, что издали смотрелся внушительнее предыдущего. Да и повозки, с запряженными в них осликами, обнадеживали. Есть люди, неважно настоящие или сказочные, и селенье найдется. Куда-то же они едут. Да еще так дружно.
Из леса я скорее вывалилась, чем вышла. Он оборвался до того резко, что я чудом не улетела в канаву, граничащую с его кромкой. Взмахнула руками, примерилась и прыгнула. Земля посыпалась из-под ног, но я удержалась. Изящная ласточка из меня не вышла, а вот неуклюжий бегемотик – очень даже.
Путники на дороге скользнули по мне взглядами и продолжили путь, а я оглянулась. Канава точно прочерчивала всю видимую кромку леса. Кое-где она достигала размеров котлована, отчего казалось, что гигантский великан выпиливает неугодный лес. С чего бы это?! Пожав плечами и наметив очередной вопрос к Бажене Тихомировне, я попыталась догнать путников.
– Эй уважаемые, не подскажите? – играть в догонялки мне наскучило быстро. И вроде медленно идут, а поравняться с ними не получается.
– Неча тебе подсказывать, – засмеялись мужики и прибавили ходу. – Ишь фантомы наглые пошли?! Уже с вопросами пристают. Скоро все из своего чумного леса повылезут. А ну шастай обратно, пока не загнали. А то мы могем?!
Лес предстал в новом свете. А уж канава и вовсе напугала. Выходит, процесс отделения фантомных областей от реальных зашел дальше, чем думал страж, а прорывы персонажей в реальность стали мешать. Иначе бы мужики не гнали.
– Эй уважаемые! – заголосила я, отчаявшись привлечь внимание. Таки удалось. Пара осликов остановилась. А их хозяева вооружились дубинками, спрятанными в телегах, и развернулись ко мне. – Я не фантомная. Я настоящая. Путь покажите?
– Во наглая. Врет, как живая! – восхитились мужики, крепче перехватили дубины и пошли ко мне.
– Я и есть живая, – затараторила я, пока не отметелили. – Меня Фома Лукич прислал. Бажену Тихомировну ищу. Знаете такую?
Имена оказались волшебными. Дубинки мужики опустили, хотя и не убрали.
– А в лесу чаво делала? – спросил один, выше и плечистее второго. Теперь вопрос походил на праздное любопытство, а не на угрозу.
– Так дорога туда вела. Другой не было. Не идти же мне назад.
– Из Подлеска пришла, – неизвестно чему обрадовался он. – Мы думали он вовсе исчез. А поди ж ты, живут. В лес-то нашинские давно ходить перестали. Как канава расти начала.
– Ее же перепрыгнуть можно?! – теперь мы шли рядышком, перед лениво трусящими осликами.
– Можно-то можно, а ну как исчезнет!