Блюз белого вампира
Шрифт:
Джулс поглядел на сестру Мэлиса. За время их короткой схватки почти весь грим с ее рук стерся, а чистая кожа оказалась мертвенно-серого цвета.
Элайша Рэдо была вампиром.
— Джулс! Да очнись же ты! Или сам хочешь с ней подраться?
Она была вампиром — точно так же, как он. Джулс кое-как поднялся с пола. Элайша дергалась и извивалась в крепких объятиях Дудлбага, скрученная его руками, как живым электрическим проводом. Она — вампир.
— Джулс! Подбери
Джулсу казалось, что он движется, как при замедленной киносъемке, или плывет в грибном супе-пюре. Он наклонился и поднял один из обломков стула. Элайша плюнула в него. Потом стала опять с шипением извергать проклятия, и Джулс отчетливо увидел ее клыки.
— Джулс! Ну давай же! Бей!
Он посмотрел на кол в своей руке.
— Я… я не могу…
Дудлбаг, казалось, не поверил ушам.
— Что? Как так не могу? Ты ведь уже сотни людей убил!
— Да, но… тогда-то я просто ел.
Внутренний голос кричал Джулсу, что он смешон, что они с другом в опасности и щепетильность тут не к месту. Однако голос или не голос, и все-таки Джулс не мог поднять на Элайшу руку.
— Это же… это совсем другое. То есть она ведь одна из нас.
— Ну конечно! Нашел время для угрызений совести!
Элайша, извиваясь в руках Дудлбага, с силой пнула Джулса и чуть не выбила кол из его вялой руки.
— Я знаю… прости меня, я… я не могу.
Дудлбаг вздохнул громче, чем локомотив, выпуская пар.
— Ладно, ладно. Тогда что будем делать с нашей очаровательной хозяйкой? Какие-нибудь светлые идеи имеются? Буду очень признателен!
Джулс судорожно сглотнул. Отвратительное чувство. Он был бесполезен. Хуже, чем бесполезен.
— Давай… давай закроем ее в гробу. Он наверняка где-то тут, неподалеку.
— Ну так найди его! Быстрее!
Джулс побежал в кухню, торопливо перебрался через остатки стула и заглянул в ванную.
— Дудл! Он здесь! Здоровый деревянный гроб!
Он поспешил обратно в гостиную. Вместе с Дудлбагом они наполовину понесли, наполовину поволокли по полу брыкавшуюся что есть сил даму. Пока они тащили ее через кухню, Джулс вдруг подумал, как замечательно, что сестра Мэлиса живет в таком мерзком районе — соседи наверняка не обратят на истошные вопли никакого внимания. Он откинул крышку гроба ногой и вместе с Дудлбагом затолкал Элайшу внутрь. Закрыв кое-как крышку, Джулс лег на гроб и уцепился за его бока, как за собственную жизнь.
— Наверное, тяжелее меня в доме ничего не найдется. Слушай, Дудл, прости меня, ладно?..
— Поговорим об этом позже, — сказал Дудлбаг, задыхаясь. — Сейчас надо
Джулс почувствовал удар в живот. Пленнице удалось приподнять крышку на несколько сантиметров, однако узкое пространство внутри гроба не давало ей бороться в полную силу.
— Пригляди в доме какую-нибудь веревку или провод, — сказал Джулс. — И гвозди с молотком. У нее вроде за домом сарай есть.
Дудлбаг откинул с лица несколько спутанных прядей блестящих каштановых волос.
— Ты тут справишься один?
Джулс кисло улыбнулся.
— Конечно. Первый раз в жизни от моего веса есть какая-то польза.
Он смотрел, как Дудлбаг открывает дверь и выходит на задний двор. Через минуту или две удары в крышку прекратились. Джулс опасливо сел, стараясь не сместить собственный вес с гроба. Вскоре его пленница начала всхлипывать. Сначала тихо, потом все сильнее, отчаяннее. Джулс подумал, что никогда не слышал ничего печальнее и жалостливее.
— О, Малик, Малик… я подвела тебя! Я подвела тебя, милый мой… мой дорогой…
Что за брат может превратить в вампира собственную сестру? Мнение Джулса о своем враге, и без того крайне невысокое, упало еще ниже. Он старался не слушать отчаянных стенаний пленницы. Она говорила такое… такое, что ни одной сестре не следует не только говорить, а даже думать о своем брате. Интересно, имела ли Морин хоть малейшее представление о том, какому порочному созданию подарила бессмертие и силу вампира? Знала ли, с кем делит постель?
Наконец вернулся Дудлбаг — с веревкой, молотком и гвоздями. Когда он вбил в крышку десяток-другой трехдюймовых гвоздей, Джулс встал на ноги. Приподнял гроб — сначала один край, потом другой, — а Дудлбаг в это время тщательно обмотал его толстой нейлоновой веревкой.
— Ну вот… на какое-то время о ней можно забыть, — сказал Дудлбаг и, достав из сумочки носовой платок, вытер лоб и шею. Потом с сочувствием взглянул на окровавленный бок Джулса. — Давай-ка посмотрим твою рану. Глубокая?
Джулс осторожно поднял полу пиджака и рубаху с левого бока. Ткань успела прилипнуть к подсыхающей ране и отходила болезненно. Джулс крепко закрыл глаза, не решаясь смотреть на собственную кровь.
— Ничего опасного, — сказал Дудлбаг. — Легкий порез. Уже потихоньку затягивается.
Джулс открыл глаза. Теперь, когда в порезе не осталось обрывков ткани, края раны закрылись плотнее. Джулс с изумлением и легкой брезгливостью следил за тем, как его изувеченная плоть срастается на глазах.