Блюз ночного города
Шрифт:
Усмехнувшись собственным мыслям, встала, собираясь выйти, и не смогла... Взгляд застыл на пианино, ноги приросли к полу, а кончики пальцев привычно начало покалывать. До сцены десять шагов. До завтрака около часа. Меня никто не потеряет. И... и я больше года уже не играла.
До пианино мчусь со скоростью лани. Три скрипучие ступени, по которым я взлетаю. Стул, старый уже рассохшийся, удивлено скрипит. Да, такого энтузиазма он, наверное, давно не видел, как и пианино, за которым очень давно не играли. Дрожащими руками
Первый звук. Тонкий и жалобный, он испуганно разносится по залу, теряется в пыльном занавесе.
Пианино, как больной и старый человек, печально жалуется мне, протяжно скрипит. Никто давно не настраивал его. Не замечал. И не играл. Сюда вообще редко кто ходит.
Пианино радуется мне, а руки привычно легко скользят по клавишам и музыка разлетается по залу...
...Когда-то давно, не в этой жизни, говорили, что у меня талант. Говорили не мне, а маме. Я помню, как учительница сказала маме, что я ленивый, несобранный ребенок, вечно порхающий в своих мыслях, но ребенок талантливый. При должном старании, через десять-пятнадцать лет этот ребенок будет блистать в Карнеги-холл.
Я не знала тогда, что такое Карнеги-холл и что значит должное старание, но мама после урока повела меня в летнее кафе есть мороженное и между делом спросила, нравится ли мне играть. Я с удивлением посмотрела на нее и утвердительно кивнула головой. Мне было сложно понять и в тот вечер и сейчас, как может не нравиться играть?!
...Клавиши легко утопают под пальцами, а руку словно летают над ними. И льется музыка. Сказочная волшебная музыка то грустная, то веселая. Она живая, эта музыка. Она дарит покой, вызывает и улыбку и слезы на лице.
В какой-то момент музыка обрывается. По залу разносится последний аккорд и обрывается. Я же неподвижно застываю. С удивлением осознаю, что по лицу текут слезы, а мышцы спины ужасно тянет. Да, это раньше я могла спокойно по два часа высиживать с идеальной осанкой, разучивая этюды. В далеком-далеком прошлом могла.
Слезы снова подступают к глазам, но теперь это слезы жалости к себе, к родным. И они не успевают покатиться по щекам: за спиной раздается знакомый прокуренный голос:
– Типа еще неплохо бацаешь на этой развалине?
Вздрогнув, я обернулась.
На одном из кресел сидит Костя, вальяжно развалившись и закинув ноги на перед ним стоящее кресло. Интересно он давно здесь?
– Чего тебе надо?
– закрыв пианино, я медленно спускаюсь со сцены.
– Мы уже обо всем поговорили.
Еще одну серию фильма "Скажешь - убью" я сегодня не выдержу. Он же лениво повел плечами и, сплюнув, проговорил:
– Тебя ищут. Мымра всех на уши подняла,что-то ее от тебя надо, а ты еще завтрак пропустила, - посмотрев на меня, он скривился.
– Че так сильно напугал? Выйти боялась?
– Дурак, да? Самооценку
Идти к Виолетте не хотелось. Как-то наговорилась я с ней сегодня. Опять же за завтрак ругаться будут, еще и утреннее дежурство мной пропущенное припомнят, поэтому, подумав, я села на соседнее кресло и буркнула:
– Я играла.
Костя с интересом посмотрел на меня, но промолчал.
Снова сидели в полной тишине. Кажется, это становиться привычкой. Лишь когда в коридоре раздался стук каблуков, он меня пихнул.
– Иди, тебя ж ищут.
Больше встречу с любимым руководством не отсрочить. Тяжело вздохнув, я послушно встала, направилась к двери.
– И это... помни. Я предупредил.
Хмыкнув на его манер, закрыла за собой дверь и практически тут же оказалась в цепких руках Анна Михайловны.
– Исаева?!
– голос ее раскатисто громыхнул на весь коридор, удивительно как окна не задребезжали.
– Ты что тут делаешь?
– Ничего. Мне что одной побыть нельзя?!
– Ты почему на завтрак не пришла? Тебя мерзавку все ищут, а она тут... уединиться ей надо, - замолчав на мгновение, она подозрительно посмотрела на меня.
– И с кем ты тут уединялась?!
Попала. Вот конкретно так попала.
Не слушая моих оправданий, меня потащили к Виолетте. Да что за день такой сегодня!
Разбор полетов длилась два часа, потом же - здравствуй, карцер мой родной! Серьезно, я так скоро забуду свою кровать в общей спальни. Меня же еще и еды на весь день лишили. Цитирую: "Если некоторые позволяют себе прогуливать завтрак, следовательно, они не сильно голодны. Значит, день без еды просидят прекрасно". Мымра. Зачем меня искали, кстати, так и осталось неизвестным.
Впрочем, на этом события сумасшедшего дня не закончились. Они вообще сегодня на меня сыпались, как подарки из мешка Дед Мороза. В общем, под вечер заявился Костя. Снова через окна. Вот ничему человека жизнь не учит.
Спрыгнув на пол, он поставил на подоконник мешок, сам же закрыл окно.
– Привет, мамзель, - он снова скалился, но сейчас более дружелюбно, что ли.
Я же, сложив руки на груди, настороженно за ним наблюдала. Как показывает практика, встречи с этим клептоманом для меня оборачиваются карцером, в котором я и так уже, можно сказать, поселилась.
– Если пришел узнать на счет Виолетты, то докладываю сразу, не настучала, - я сердито фыркнула, смотря, как он вытаскивает из пакета кастрюлю.
– Была нема как рыба, даже слова вставить не дали. Отчитали и сослали. Всё, проваливай.
Он прекратил возиться со своим пакетом и подошел ко мне, пристально разглядывая. Перекатился с носков на пятку пару раз и хмуро спросил:
– Что злишься, мамзеля?
– он мотнул головой в сторону окна.
– Я тебе хавчика принес. Жрать же небось хочешь?